— Полагаю, визит Таннера здесь ни при чем? — спросил я.
Кажется, Рейвича это позабавило. Он даже заставил себя на мгновение улыбнуться. Скоро нам предстоит увидеть на его лице более естественную улыбку — хотя тогда у него уже не будет губ. Долго ему не продержаться.
— Таннер весьма облегчил мне выбор, — сказал он. — Но что касается прочего… Тут мне нечего поставить ему в заслугу.
— Где он сейчас? — спросила Шантерель.
— Здесь, — произнесло иссохшее существо в кресле. — Он здесь, в Убежище, уже больше суток. Но мы еще не встречались.
Я был потрясен.
— Не встречались? В таком случае — что он затевает, черт возьми? А женщина, которая с ним прилетела?
— Таннер недооценил влияние, которое я здесь имею, — сказал Рейвич. — Не только здесь, в Убежище, но и в пределах Йеллоустоуна. Кажется, вы тоже?
— Я здесь ни при чем. Давайте поговорим о Таннере. Это куда интереснее.
Пальцы Рейвича ласкали кромку одеяла. Одна рука по-прежнему пряталась под ним — если только она вообще была. Я попытался сравнить этого живого мертвеца с молодым аристократом, за которым гнался все это время. Ничего общего. Машина отняла у Рейвича даже акцент Окраины Неба.
— Таннер прилетел в Убежище, чтобы убить меня, — сказал он. — Но у него есть более важная задача. Вытащить вас на свет.
— Думаете, мне это неизвестно?
— Ну… откровенно говоря, я был слегка удивлен, когда вы здесь появились.
— Нам с Таннером надо кое-что закончить.
— А именно?
— Я не могу допустить, чтобы он убил вас — даже случайно. Вы этого не заслужили. Вы хотели отомстить. Это глупый поступок — но не бесчестный.
Голова сидящего в кресле качнулась — на этот раз это был кивок. Рейвич признавал справедливость моих слов.
— Если бы Кагуэлла не попытался поймать мой отряд в ловушку, Гитта осталась бы жива. Он заслужил худшей судьбы, чем ему досталась.
Пустые глазницы уставились на меня, словно какие-то рефлексы заставляли его «смотреть» в направлении собеседника. Правда, я подозреваю, что в кресле была встроена какая-нибудь камера, которая передавала ему в мозг зрительные образы.
— Как я понимаю, я говорю сейчас с Кагуэллой, — проговорил Рейвич. — Или вы не тот, за кого себя выдаете?
— Я ни за кого себя не выдаю. Я просто не Кагуэлла. Уже не он. Кагуэлла умер в тот день, когда украл память Таннера. Остался… кто-то другой. Кто-то, кого раньше не было.
Одна из бровей над пустой глазницей чуть качнулась.
— Кто-то лучший?
— Помню, Гитта задала мне один вопрос. Как долго нужно прожить и сколько добра сделать, чтобы искупить одно злодеяние, совершенное в молодые годы? Тогда вопрос показался мне странным, но теперь я понимаю. Думаю, она знала. Она знала, кем был Кагуэлла и что он сделал. Что поделать, я даже сейчас не знаю, как ответить на этот вопрос. Но думаю, что когда-нибудь узнаю.
Мои слова не тронули Рейвича.
— Значит, дело в этом? Из-за этого вы ищете Таннера?
— Нет. С ним женщина — ее зовут Амелия. Она из ордена Нищенствующих, кем бы ни представлялась. Полагаю, что Таннер убьет ее, как только она будет ему не нужна.
— Вы прибыли, чтобы спасти ее, рискуя собой? Как благородно.
— Благородство здесь ни при чем. Это… просто человечность, — эти слова казались мне совершенно чуждыми, но я не постыдился их произнести. — Вам не кажется, что этому месту не хватает человечности?
— Вы убьете человека, чьими воспоминаниями завладели? Вам не кажется, что это похоже на самоубийство?
— Я буду решать этические проблемы, когда подотру кровь с пола.
— Ваше здравомыслие восхитительно, — сказал Рейвич. — Кажется, назревают весьма интересные события. Более любопытные, чем я ожидал.
Я насторожился.
— Что вы хотите сказать?
— Кажется, я сказал вам, что Таннер уже здесь? Прямо здесь — вот что я имел в виду. Я позволил ему развлекаться в свое удовольствие, пока вы не появитесь.
За спиной Рейвича в золотой дымке появился черный прямоугольник. Из него вышел человек, как две капли воды похожий на меня.
Глава 42
Во мне снова проснулся инстинкт солдата. Рука привычно ощутила рукоятку пистолета… несуществующего пистолета. В любом случае, я не смогу спокойно убить Таннера Мирабеля. Это было бы все равно что пристрелить самого себя.
За ним из темноты в золотое пятно света вышла сестра Амелия из ордена Нищенствующих. На ней уже не было привычной мне одежды — мантию сменило неброское платье, но эту женщину я не спутал бы ни с кем. Впрочем, кулон-снежинка по-прежнему висел у нее на шее.
Таннер подошел к Рейвичу и встал рядом с его креслом. В темном пальто, почти достигавшем пола, он показался мне очень рослым — на дюйм выше меня — и держался чуть иначе. Та вызывающая самоуверенность, которая проскальзывала в его движениях, свойственна нам обоим — и не только она. Сходство было поразительным. Нет, мы не выглядели близнецами — скорее братьями или одним и тем же человеком, на лицо которого по-разному падает свет. Игра теней может удивительно менять внешность. Но я никогда не замечал у себя жестокого выражения, которое видел на лице Таннера — возможно, мне просто не довелось в нужный момент посмотреться в зеркало.
Первой дар речи обрела Амелия:
— Что происходит? Я не понимаю.
— Хороший вопрос, — отозвался Таннер. Его рука, затянутая в перчатку, опустилась на высокую резную спинку кресла. — Просто замечательный вопрос. — Он склонился, словно разглядывая безглазое лицо человека, которого собирался убить. — Если хотите ей ответить — валяйте, красавчик. Смелее.
— Значит, вы понимаете, кто я такой? — спросил Рейвич.
— Ага. Очевидно, вы предпочли быстрый грязный скан. Позвольте мне догадаться. Тотальные повреждения нервной системы, клеточных структур, генетических механизмов. Эти живодеры, наверно, напичкали вас медишнами — но это все равно что подпирать падающее здание соломинками для коктейля. Судя по вашему виду, вам осталось несколько часов, а может, и того меньше. Я прав?
— Несомненно, — отозвался Рейвич. — Надеюсь, это вас немного утешит.
— Да неужели? — Таннер провел кончиками пальцев по голове Рейвича, словно ощупывая старинный глобус.
— Вы опоздали.
— Это можно исправить.
— Прекрасно. Но какой в этом смысл? Можете стереть это тело в порошок — я только поблагодарю вас, испуская последний вздох. Вся моя сущность, все, что я знал и чувствовал, сохранены навечно.
Таннер отступил на шаг.
— Значит, скан был успешным? — деловито спросил он.
