английскую кавалерию, не давая ей захватить наши фургоны, которые изо всех сил пытались уйти.
Их было около тысячи, поскольку вместе с фургонами де ла Рея было много фургонов, принадлежащих гражданским лицам, которые пытались уйти от вражеского нашествия.
К ночи англичане вынудили нас пересечь Ветеран-Ривер, на расстояние примерно в двадцать миль, и следующим утром мы едва нашли время, чтобы на скорую руку приготовить завтрак прежде, чем мы могли видеть колонны, снова приближающиеся к нам.
Генерал Луис Бота стоял у брода, когда мы переправлялись через него, он специально прибыл из Наталя по железной дороге, чтобы лично ознакомиться с ситуацией в Свободном Государстве.,
Он и генерал де ла Рей расположили коммандо, которые оказались у них под рукой, вдоль реки от железнодорожного моста до места примерно четырьмя милями ниже по течению, приказав им занять позиции. АКК мог выбирать позицию сам, поэтому мы выбрали место на речном берегу, дальше последнего коммандо, и, оставив лошадей в низине, заняли позиции. Поскольку ничего хорошего не ожидалось, мы послали Чарли в тыл вместе с нашим басутским пони, которое шло с нами от Наталя в качестве вьючной лошади.
Британцы к настоящему времени продолжали свой путь по равнине, которая спустилась к реке, и вскоре дали по нам залп из высокой травы, которая позволяла нам лишь примерно опредеоить их положение, а затем стали обстреливать нас из орудий. Наши лошади были в безопасности, но нас от них отделяли заросли колючего кустарника, которые пришлось обходить с внешней стороны, где не было прикрытия, и в результате сразу появились жертвы. Несколько человек рядом со мной были убиты или ранены, и этот день был для нас очень тяжелым.
Артобстрел не был ограничен нашей частью линии, разрывы уходили вниз и снова вверх, как рука музыканта по клавишам пианино, и иногда он становился таким же интенсивным, как на Тугеле. Это продолжалось долго и только в три часа мы увидели, что пехота приготовилась к атаке.
У нас к тому времени было шесть убитых и пятнадцать раненых. Убитых мы сложили на песке у реки, а раненым помогли сесть на лошадей и сказали им, куда лучше уходить. Остальные оставались на месте, заняв мелкие окопы, которые успели выкопать. Огонь артиллерии и понесенные нами жертвы привели нас в такое состояние, что когда мы увидели приближающуюся к нам пехоту и вслед за ней три сотни кавалеристов с саблями наголо, мы сделали по ним только несколько залпов, а потом бросились к лошадям. Оставив убитых, мы по нашему берегу реки поскакали через открытое место к холмам, до которых было около мили. Вслед нам стреляли, но мы достигли укрытия, потеряв только двоих или троих убитыми и нескольких ранеными, среди которых был и мой брат Арнт, которому винтовочная пуля сорвала кусочек кожи на голове. Английские всадники, которые были главной причиной нашего отступления, не пересекли реку, но пехота в нескольких местах перешла её и мы хорошо видели, как на нашей стороне реки остальные коммандо также в беспорядке отступают.
В ближайшее время нас снова обстреляли, и на закате солдаты продвигались, чтобы изгнать нас из холмов, к которым мы сбежали. Поскольку мы стояли на самом краю бурской линии, нас скоро охватили с фланга. Мы видели, как полк изменил направление движения и, прежде чем мы смогли их остановить, они поднялись на холмы, которые мы занимали, примерно в полутора тысячах ярдов от нас, откуда начали двигаться к нам.
Мы приготовились встретить их, но заходящее солнце било прямо глаза, затрудняя стрельбу, и когда солдаты приблизились, мы снова отступили. Все, кто оставался из АКК, бросились к лошадям и поторопились скрыться. К тому времени, когда я был в седле, передовые пехотинцы были настолько близки, что я мог видеть их лица и медные пуговицы на их гимнастерках, но они не могли на бегу как следует прицелиться, и. хотя несколько лошадей были ранены, никто из людей не пострадал. Пони моего брата был прострелен насквозь, пуля прошла под седлом от одного бока до другого, но мужественное животное несло его еще тысячу ярдов, пока не упало замертво. Лошади без всадника мчались повсеместно, и, поймав одну из них, мы посадили брата на нее. Пули и снаряды свистели повсюду, поэтому мы, быстро переседлав новую лошадь, последовали за отступающими, которые скрывались за следующей грядой холмов. Все позиции по реке уже были оставлены и отступление было общим.
АКК потерял более тридцати человек, и если потери везде были такими же, то это значило, что буры принесли в этот день большую жертву
Мы двигались до полуночи, и единственной в тот день радостью было услышать голос Чарли, который дрожал, от возбуждения, когда увидел всех нас живыми.
Отступление продолжилось следующим утром, и к полудню мы пересекли Санд-Ривер, больше чем в тридцати милях от места вчерашнего столкновения.
Фургоны к этому времени были уже далеко, поэтому нас ничего не задерживало и мы двигались в тыл с такой скоростью, что за последующие сутки видели англичан всего один раз. Они появились к вечеру следующего дня — небольшой отряд, примерно из двухсот всадников при орудии, которые двигались так быстро, что, прежде чем мы взялись за оружие, они были уже на южном берегу Санд- Ривер и застрелили одного ирландца, который минировал мост. Коммандо к тому времени ушли дальше, но АКК был рядом и мы, вскочив на лошадей, переправились через реку, чтобы охватить их с фланга. Увидев, что их могут отрезать, они выпустили по нам несколько снарядов и вернулись к своим главным силам, которые уже были видны на горизонте. Все же мы успели выбить из седла двоих из них. Я подъехал, чтобы взглянуть на них. Это были канадцы, тяжело раненые, один из которых сказал мне, что их там много, так же как и австралийцев и многих других жителей колоний, поэтому наши дел плохи
Уже темнело, поэтому мы оставили раненных, чтобы их подобрали свои, и в течение следующих двух дней англичане нас не тревожили, очевидно, готовясь к новому наступлению. Утром коммандвнт Малан послал меня с сообщением к генералу Бота, которого я нашел в пятнадцати милях в лагере, разбитом около железнодорожной ветки. Отдав ему послание, я вернулся на Санд-Ривер к АКК, чтобы обнаружить, что он ушел. Мне сказали, что корпус ушел на запад несколько часов назад, получив какое-то задание. Становилось темно и холодно, ехать куда-то в темноте было бессмысленно, поэтому я, наломав досок от здания насосной станции, развел костер и провел ночь, привязав свою чалую к суку соседнего дерева.
На рассвете следующим утром, высокие облака пыли, поднимавшиеся к югу от реки, показали, что англичане рядом, поэтому я сел на лошадь и поспешил отступить туда, куда приближался отряд в шестьсот бюргеров под личной командой генерала Луиса Боты. Он приказал нам развернуться и все спешились и встали перед лошадьми, ожидая развития событий. Ждать пришлось недолго. Вскоре появились английские разведчики, пехота стала подтягиваться к бродам, а дальше вся равнина потемнела от массы войск и обозов. Вскоре в действие вступила английская артиллерия и, поскольку мы находились на лишенной укрытий местности, нам не оставалось ничего иного, как только отступить. Снова повторилось то, что уже было недавно. Англичане гнали нас, как стадо овец, подгоняя пулями и снарядами, и к вечеру мы превратились в деморализованную толпу, угрюмо бредущую по вельду
После заката преследователи остановились и я провел холодную ночь на холмике с несколькими другими отставшими, и следующим утром мы поехали в город Кроонстад. Здесь мы нашли президента Стейна, обращающегося к толпе бюргеров на рыночной площади. Он сменил моего отца на посту президента Оранжевого Свободного Государства в 1896 году. Это был крупный, бородатый мужчина, без особых талантов, но храбрый и упорный.
В настоящее время его слова были напрасны, потому что общее настроение было таково, что на его призывы почти никто не обращал внимания Его аудитория состояла главным образом из Трансваальских бюргеров, более озабоченных судьбой собственных домов, чем напрасными надеждами, но я остановился, чтобы послушать его, и его речь произвела на меня такое впечатление, что я поехал назад тем же путем, что приехал сюда, с присоединившейся ко мне дюжиной человек, и мы достигли нескольких холмов в нескольких милях к югу от города. Отсюда было видно, что английские колонны движутся к нам, и через некоторое время к нам подошло еще несколько сотен буров, собравшихся со всей равнины. К полудню англичане приблизились настолько, что стали нас обстреливать, но попыток атаковать не делали. Днем из тыла прибыл мой брат Арнт. Он принес плохие новости про АКК. Он сказал, что после того, как я оставил их на Санд-Ривер, они получили приказ пойти на запад, чтобы наблюдать за движением английской кавалерии в этом направлении.
В окрестности Аллин-Хилл на них напал кавалерийский полк. В этой ситуации каждый был сам за себя, и он с трудом убежал, а о судьбе двух других братьев и Чарли ему ничего не известно.
