Девочка тотчас же вышла из полузабытья, в которое незадолго до этого впала, и вновь начала брыкаться.
– Будь осторожна, от нее можно ожидать чего угодно, – предупредил Хэп и, взглянув на Сюзанну, строго проговорил: – А ну-ка прекрати сейчас же!
– Ты выглядишь смертельно усталым, Хэп, – озабоченно произнесла Энни.
– Да нет, я в порядке, – ответил он и, соскользнув с седла на землю, протянул руки за Сюзанной. Когда он снимал ее со спины Реда, одеяло сползло, и он увидел, что она по-прежнему прижимает к себе куклу. Некоторое время девочка с опаской взирала на него своими голубыми глазами, затем доверчиво приникла к его рукам. – Ну вот, так-то лучше. И знаешь, ты почти такая же хорошенькая, как твоя мама.
Он поставил ее на ноги и перевел взгляд на Энни:
– Знаешь, я бы не отказался выпить немного кофе, если, конечно, он у тебя есть.
Она кивнула:
– Кроме того, я сварила маисовую кашу. Надеюсь, она похожа на то варево, которое приготовила бы Асабети, и Сюзанна не откажется ее есть.
– Я тоже надеюсь. И вот еще что: прежде чем отправляться в путь, тебе надо каким-то образом избавить ее от вшей. Ну и вымыть хоть немного – ты только взгляни на нее.
Он зевнул, бессильно опустился на землю и, откинувшись, прислонился головой к стволу дерева.
– Ты уверен, что чувствуешь себя нормально?
– Я только посижу пару минут с закрытыми глазами, – едва внятно пробормотал он, – а потом мы сразу поедем.
Когда он проснулся, солнце уже было в зените, и от травы поднимался влажный пар. Он протер глаза, оглянулся вокруг, с усилием встал на ноги. Энни сидела у края одеяла, натянув на колени юбку, и тихонько напевала, а Сюзанна спала, лежа на животе и обняв одной рукой куклу, а другой Паучка. Хэп размялся, чтобы уменьшить боль в затекших плечах, и подошел к ним поближе.
Энни успела отмыть девочку от грязи, привела в порядок и надела на нее чистую рубашку Хэпа. Теперь, когда волосы Сюзанны были чисто вымыты, он заметил, что они тоже светлые, хотя и темнее, чем у Энни. Во сне девочка выглядела таким трогательно невинным и прелестным ребенком, каких ему до этого еще никогда не приходилось видеть, и он почувствовал, что к горлу подкатывается комок.
– Бог ты мой, до чего же она преобразилась! – воскликнул он.
Энни обеспокоенно посмотрела на него и сказала:
– Она ничего не помнит, Хэп, абсолютно ничего, и мне лишь остается надеяться, что это временное явление. Когда я начала говорить с ней по-команчски, она сразу же успокоилась, и я продолжала разговаривать с ней на смеси из двух языков, рассказывая о себе, Джоуди и Итане на команчском наречии и перемежая рассказ песнями на английском языке – из тех, которые я когда-то пела ей и Джоуди.
Она судорожно вздохнула и взволнованно произнесла:
– Проживи хоть сто лет, все равно не забуду, как много ты для меня сделал, Хэп. Я никогда не смогу тебя отблагодарить!
– Считай, уже отблагодарила, Энни. Причем с лихвой.
22
– А ну-ка иди сюда, Роза Команчей, – проговорил Хэп, беря девочку из рук матери. – Думаю, кое-кому будет очень любопытно на тебя посмотреть.
Кора Спренгер поджидала их на крыльце, но не выдержала и, прежде чем Хэп ссадил Энни на землю, бросилась через весь двор им навстречу.
– Господи, если б вы знали, до чего я рада вас видеть! – воскликнула она, но, увидев Сюзанну, осеклась и, вытирая нахлынувшие слезы, взволнованно произнесла: – Ах, Энни… вы все-таки нашли ее!
– Скорее не я, а Хэп.
– Похоже, Хэп, дела у тебя обстоят неплохо, – проговорил появившийся в этот момент Уилл Спренгер. – Ну как, нога тебя не подводит?
– Вроде нет.
– А хромаешь меньше?
– Как будто.
– Уилл, посмотри, это Сюзанна, – сказала Кора. – Им удалось отыскать ее.
– Ах, какая хорошенькая девчушка! – произнес Спренгер, заметивший наконец Сюзанну, смотревшую на него с забавно сосредоточенным видом. – И до чего же похожа на маму! Скажи, а что это у тебя такое?
– Представьте себе, котенок, – ответил за нее Хэп.
– Котенок?
– Ну да, и везем мы его аж из Сан-Сабы, док.
– Бог ты мой!
– Хотя должен признать, – добавил ради справедливости Хэп, – что все это время он держался на удивление молодцом. Последние три дня, с тех пор как мы нашли Сюзанну, она не давала ему ни минуты покоя, но он ни разу не поцарапал ее.
– Скажите на милость!
