– За все – за Сюзанну, за то, что ты у меня такой.
В этот момент Паучок, которому, по всей видимости, вконец надоело, что с ним обращаются так бесцеремонно, решил, что сейчас самое время сбежать от Сюзанны, и, спрыгнув с ее плеча, большими скачками понесся к открытой двери, ведущей в спальню Спренгеров, где и спрятался под кроватью.
– Мааа-мааа! – позвала Сюзанна, показывая в том направлении.
– Лучше сходи-ка за ним, – сказал Хэп жене, – а то он бог знает что там натворит!
Как только Энни с Сюзанной вышли из комнаты, Хэп пригласил Кору на крыльцо, где несколько минут заговорщически с ней беседовал. Когда они возвратились в дом, Кора взяла метлу и, входя в спальню, сказала Энни, что они с Сюзанной справятся и без нее. Затем опустилась на пол рядом с девочкой и принялась выгонять метлой котенка из-под кровати. Энни вернулась в гостиную.
Оказавшись с ней наедине, Хэп некоторое время молча стоял и улыбался. Затем прокашлялся и, заметно посерьезнев, начал такими словами:
– Энни, мне давно уже хотелось кое о чем с тобой поговорить.
Он произнес это таким серьезным тоном, что у нее испуганно расширились глаза, но она молча ждала, что же он скажет дальше. А он, переступив с ноги на ногу, взял ее за руку и продолжал:
– Знаешь, как-то не по-людски это было – то, каким образом нас с тобой поженили.
Она почувствовала, как у нее замерло сердце.
– Ты заслуживаешь лучшего, но мне просто не хотелось ждать. Я боялся, что, если у тебя будет время подумать, ты можешь не согласиться.
У нее задрожала нижняя губа, и она была вынуждена прикусить ее.
– Я была бы последней дурочкой, если бы передумала, – сдавленным голосом проговорила она.
– Мне кажется, теперь у нас есть нечто более весомое и реальное, чем было тогда, нечто такое, на чем мы сможем построить нашу совместную жизнь. И теперь мне кажется, что, если бы тебе дали возможность выбора, ты все равно вышла бы за меня замуж.
– О да!
– Знаешь, Энни, до встречи с тобой я считал, что слишком стар для настоящей любви, что это чувство прошло мимо меня, и только благодаря тебе понял, как сильно ошибался.
Она с трудом проглотила подкативший к горлу комок и едва слышно проговорила:
– Ты не должен этого говорить, Хэп.
– Нет, должен. Я люблю тебя больше жизни, Энни, и хочу, чтобы мы с тобой были обвенчаны.
Не сводя с нее глаз, он тихо и как-то очень проникновенно спросил:
– Согласны ли вы, Энни Уокер, снова выйти за меня замуж? И готовы ли перед алтарем дать обет быть мне верной и любящей женой до конца своих дней?
Как ни странно, но в этот момент у нее в голове звучали совсем не те слова, которыми они с Хэпом обменялись в убогой комнате в Бейкеровом Проезде. Нет, в ее памяти остались другие слова – те, что он произнес у нее на кухне.
– Хэп Уокер, я люблю вас больше жизни, – прошептала она. – И горжусь, что вы выбрали меня в жены.
– Означает ли это «да»?
Вместо ответа она прильнула к нему и, подняв голову, нежно коснулась его губ. И только потом едва слышно выдохнула:
– Да.
Он обнял ее и крепко прижал к себе.
– Кора выбирает для тебя платье, – прошептал он, оторвавшись от ее губ. – А священник готов начать в любую минуту.
– Берешь ли ты, Гораций, эту женщину в законные жены и готов ли жить с нею совместной жизнью, начиная с этого часа и в дальнейшие годы, в радости и печали, в достатке и бедности, в болезни и здравии? – обратился капеллан к жениху.
– Да, – ответил Хэп громко и внятно, и голос его разнесся под сводами церкви.
– Даешь ли ты обет любить ее и заботиться о ней, почитать ее и быть верным ей, отвергнув мысли обо всех иных, пока смерть не разлучит вас?
– Да.
– А ты, Энн, берешь ли этого мужчину в законные мужья и готова ли жить с ним совместной жизнью, начиная с этого часа и в дальнейшие годы, в радости и печали, в достатке и бедности, в болезни и здравии?
– Да, – прошептала Энни едва слышно, затем, прокашлявшись, повторила более внятно: – Да.
– Даешь ли ты обет любить его и заботиться о нем, почитать его и быть верной ему, отвергнув мысли обо всех иных, пока смерть не разлучит вас?
– Да.
