– Это же нелепо! – фыркнул толстяк-жаба. – Зачем бы ему это делать?
– Могу лишь строить догадки. Деньги. Злой умысел. Психическое расстройство.
– Вероятно, те же мотивы применимы к вам.
– Не в данный конкретный момент.
– У вас есть лошади на этом ипподроме, мисс …?
– Я уже все вам сказала, – заявила я. – Могу я позвонить своему адвокату с вашего телефона?
Он прищурился.
– Нет!
Я пожала плечами и села на стул у стола. У толстяка затрещал радиопередатчик – привратник сообщил о прибытии наряда полиции. Вот она, удача! В данных обстоятельствах появление Майкла Берна обрадовало бы меня намного меньше.
Толстяк велел привратнику отправить патрульный автомобиль к конторе.
– Выпустить лошадей – серьезное правонарушение, – обратился он ко мне. – За это вы и сесть можете.
– Нет, не могу, потому что не я их выпускала. А преступнику могут вменить в вину злостное хулиганство, что является мелким правонарушением. Его оштрафуют, возможно, направят на общественные работы. Сущие пустяки по сравнению, например, с незаконным ношением оружия, – поглядывая на помрачневшего Бада, возразила я.
– Кажется, вы говорили, что больше ни слова не произнесете, – пробормотал он.
За стенкой фургона хлопнула автомобильная дверца. Я встала и пригладила пятерней мокрые волосы. Вошел полицейский с таким видом, будто его разбудили звонком посреди сладкого сна.
– Что там, Марш? Кто-то выпустил кляч? Она?
– Она была рядом, – буркнул толстяк. – Возможно, знает что-нибудь о преступлении.
Полицейский равнодушно взглянул на меня.
– Это так, мэм?
– Я буду говорить только с детективом Лэндри. Лично, – ответила я.
– Как ваше имя, мэм?
Я прошла мимо него к двери, по дороге бросив взгляд на именной жетон на куртке.
– Поговорим в машине, помощник шерифа Сондерс. Поехали.
Сондерс удивленно посмотрел на толстяка, но тот лишь покачал головой:
– Удачи, сынок. Она та еще штучка.
9
– И ради этого вы подняли меня с постели?
Лэндри переводил взгляд с Сондерса на меня. С таким лицом он, очевидно, смотрит на несвежую еду.
– Она ни с кем больше говорить не желает, – пояснил Сондерс.
По дороге к кабинету Лэндри злобно бормотал:
– И везет же мне! Вообще не понимаю, что мы все здесь делаем. Могли бы на месте за полчаса разобраться. О господи!
– На меня было совершено нападение, – сказала я. – По-моему, это компетенция следователя.
– Вот и берите, кого дают. Порядок вам известен.
– Но я уже установила контакт с вами относительно этого дела.
– Ничего подобного, потому что никакого дела нет. То, о чем вы говорили со мной вчера, делом не является.
На вахте перед входом в отдел Лэндри сдал сидящему за пуленепробиваемым стеклом дежурному свой именной жетон и пистолет. Сондерс сделал то же самое. Я вытащила из-за пояса свое оружие и положила в лоток вместе с ключами от машины. Лэндри уставился на меня.
– У меня есть разрешение, – пожала плечами я.
– Ты, кретин! – напустился он на Сондерса. – Она могла еще в машине снести тебе твою пустую башку!
– Что вы, детектив, – проворковала я, проскальзывая мимо него в отпертую дежурным дверь, – я не такая девушка.
– Убирайся, Сондерс! – окрысился Лэндри. – Толку от тебя как от козла молока!
Итак, мы бросили несчастного Сондерса у вахты. Лэндри протиснулся мимо меня, играя желваками на скулах, и мы прошли через общую комнату в кабинет для допросов. Лэндри распахнул дверь:
– Сюда.
Я вошла и сразу села, не дожидаясь приглашения. Боль в спине мешала глубоко вздохнуть. Я начала думать, не сходить ли в самом деле к врачу.
Лэндри захлопнул дверь.
– Какого черта вы себе думали?!
– Это вопрос довольно обширный, поэтому я остановлюсь только на главном. Я отправилась в конно- спортивный комплекс в поисках хоть каких-нибудь намеков на то, что могло случиться с Эрин Сибрайт.
– Но вы ведь не зашли в ту конюшню, где она работала? Она была конюхом у некоего Джейда. Как получилось, что вы оказались совсем в другой конюшне?
– Майкл Берн – враг Дона Джейда. Сегодня утром на моих глазах он угрожал Джейду.
– Как угрожал?
– Что-то вроде: «Если я докопаюсь, что коня загубил ты, я тебя уничтожу».
– И в отместку Джейд пробирается в конюшню к этому Берну и выпускает лошадей? Велика важность!
– Велика – для тренера, которому придется объяснять владельцу, каким образом лошадь в четверть миллиона ценой сломала ногу, бегая ночью без присмотра.
Тяжко вздохнув, Лэндри наклонил голову под каким-то странным углом, будто хотел вправить себе шейный позвонок.
– И вы подняли меня с постели из-за этого?
– Нет. Исключительно ради смеха.
– Вы, Эстес, просто шило в заднице. Хотя, вероятно, не я первый вам об этом говорю.
– Говорили и похуже. Но мне до лампочки. Я и сама о себе не особо высокого мнения, – ответила я. – Вы, наверное, считаете меня взбалмошной идиоткой? И на здоровье. Мне все равно, что вы обо мне подумаете. Хочу только, чтоб вы знали: там творится что-то недоброе, и все ниточки сходятся к Дону Джейду. А Дон Джейд – тот, у кого работала Эрин Сибрайт. А Эрин Сибрайт пропала. Вы не замечаете здесь никакой связи?
Он покачал головой.
– Как мне доложили, вас застали именно там, в конюшне, в тот самый момент. Откуда мне знать, что не вы выпустили этих коней, просто чтобы привлечь к себе внимание? Хотите, чтобы все посмотрели на Джейда, и устраиваете этот маленький спектакль…
– Красиво сказано! А вилами я тоже сама себя избила? Уверяю вас, я не настолько ловка.
– По-моему, вы неплохо держитесь на ногах, расхаживаете повсюду. На мой взгляд, ничего страшного с вами не случилось.
Я скинула куртку и встала.
– Ну ладно. Обычно на первом допросе я так себя не веду, но если вы обещаете не называть меня шлюхой…
Повернувшись к нему спиной, я до самой шеи задрала свитер.
– Если эти отметины выглядят хотя бы примерно так же, как болят…
– Господи.
Он произнес это негромко, без злости, без нажима, как будто из него вдруг выпустили весь пар. Вряд
