расследование. Но она все тратит на приюты для брошенных собак и загнанных лошадей, вместо того чтобы баловать себя. Живет, как цыганка, на ферме своей покойной бабки; причем большой господский дом сдает, а сама – со сворой собак и кошками – ютится в ветхом дощатом флигельке, где никогда не убирает.
Сколько раз он говорил ей, что надо сделать подтяжку лица, подкачать грудь, привести себя в порядок, не то она так и не найдет богатого мужа. А она смеется и спрашивает, зачем еще ей муж, если Томас и так лучше всех блюдет ее интересы.
Безмозглая курица.
Женщины! Кошмар его жизни!
Ван Зандт свернул на Южный бульвар, думая о женщине, с которой предстояло встретиться перед тем, как поехать на свидание с Элль. Она решила, что может его шантажировать. Сказала, что знает все об убитой девушке, хотя, разумеется, ничего она не знает. Однако она уже попортила ему крови, наговорив про него гадостей американцам. Злобная, мстительная сучка! Русские, они все такие. Самый дрянной народ.
Ван Зандт давно уже решил, что Ирина должна погибнуть, и смерть ее будет, конечно, на совести Саши Кулак. С той, первой русской начались все его несчастья. Он взял ее в дело, приютил, дал работу, возможность учиться у него и перенимать его огромный опыт – в конюшне и в постели. Она должна была его боготворить. Из кожи вон лезть, чтобы ублажить и обслужить. Да хоть спасибо сказать! А вместо этого она его обокрала и оклеветала. Ему стоило невероятных усилий связаться со всеми клиентами, с которыми она была знакома, чтобы предупредить: девушке верить нельзя, она воровка и, вероятно, наркоманка.
А теперь придется разбираться с ее подругой, этой русской, что работает у Авадона. Авадону следовало немедленно вышвырнуть ее после того, как она в его же конюшне покушалась на жизнь гостя, пришедшего в дом. Невероятно, на что способны американцы со своей толерантностью и политкорректностью!
Лично он по горло сыт Флоридой. И готов вернуться в Бельгию. Уже и вылет заказан – грузовой самолет до Брюсселя, с лошадьми. Сопровождающим за билет платить не надо. Еще один день он поболтается здесь, показывая всем, что ему нечего прятать, незачем бояться полиции, а потом улетит в Европу. В конце концов, всегда можно вернуться, когда люди найдут о чем сплетничать, кроме его особы.
Заметив знак, Ван Зандт сбавил скорость. Он предлагал встретиться на задах ипподрома, но Ирина отказалась и настояла на более людном месте и выбрала его сама. «У Магды», паршивенький бар в рабочем районе Уэст-Палм-Бич. Давно не крашенная, изъеденная термитами фанерная халупа, которая даже в темноте выглядела неряшливо и жалко.
Ван Зандт свернул к бару и объехал кругом, ища стоянку.
Сейчас он найдет в баре Ирину, купит ей выпить, а когда она отвернется, всыпет в бокал порошок. Очень просто. Потом поговорит, попытается убедить, что насчет Саши она все неправильно поняла. Тем временем начнет действовать наркотик. В нужный момент, когда она не сможет сопротивляться, выведет ее подышать.
Вид у нее будет, как у пьяной, так что никто не обратит на них внимания. Он посадит ее в машину и увезет туда, где можно спокойно осуществить задуманное и сразу избавиться от тела.
Машину он поставил грамотно: чуть поодаль, у цепного заграждения, отделявшего территорию вокруг бара от двора авторемонтной мастерской. Отличное место. Не на виду. Быстро и аккуратно решить вопрос – и в «Игроки», ужинать с Еленой Эстес.
Я поехала в «Игроки» одна. Если Ван Зандт заявится с Лориндой Карлтон, извинюсь за Шона, но втягивать его в эту историю глубже, чем втянула уже, не стану.
В клубе было людно. Победители соревнований праздновали свой успех, проигравшие заливали горе. По понедельникам почти все конюшни закрыты, так что есть время восстановиться после бурных выходных. И нет никаких причин рано ложиться спать в воскресенье. Дамы демонстрировали последние достижения моды и пластической хирургии. Загорелые игроки в поло из Южной Африки волочились за каждой заслуживающей финансового интереса юбкой. Местные знаменитости наслаждались длинными выходными. Благосклонно взирал на происходящее принц из Саудовской Аравии.
Я нашла маленький столик в углу, с видом на зал, устроилась спиной к стене, заказала тоник с лаймом и отшила экс-чемпиона по бейсболу, который хотел знать, не знакомы ли мы.
– Нет, – сказала я, удивленная тем, что он положил на меня глаз, – да вы и не захотите знакомиться.
– Почему?
– Потому что от меня одни неприятности.
Он плюхнулся на второй стул, подался ко мне через столик – и тут я его узнала. Эта улыбка была всем хорошо знакома по рекламе дешевых междугородних звонков и цветного нижнего белья.
– Зря вы это сказали. Теперь я заинтригован.
– А у меня встреча.
– Счастливчик! Что у него есть такого, чего нет у меня?
– Не знаю, – криво улыбнулась я. – В нижнем белье я еще его не видела.
Он развел руками, ухмыльнулся.
– У меня секретов нет.
– Стыда у вас нет.
– Это верно. Зато девушки все мои.
Я покачала головой.
– Не в этот раз, чемпион.
– Элль, этот тип вас замучил?
Я подняла голову и увидела рядом с собой Дона Джейда с бокалом мартини.
– Нет, пожалуй, это я его замучила.
– Ну уж! – возразил мистер Бейсбол, шевельнув бровями. – Вы ведь не этого человека ждете?
– Вообще-то, именно этого.
– Даже после того, как видели меня в нижнем белье?
– Я больше люблю сюрпризы. Что еще сказать?
– Скажите, что скоро его бросите, – поднимаясь из-за столика, улыбнулся он. – Я буду там, у дальнего конца стойки.
Я проводила его взглядом, сама удивляясь, как приятно оказалось флиртовать.
– Умерьте ваши восторги, – садясь на освободившееся место, заметил Джейд. – У него, как говорят в Техасе, под шляпой пусто.
– А вы откуда знаете?
Он посмотрел на меня абсолютно трезвым, невзирая на бокал в руке, взглядом.
– Вы бы удивились, сколько я всего знаю, Элль.
Я потягивала тоник, гадая, знает ли он обо мне. Рассказал ли ему Ван Зандт или Трей, или его специально оставили в неведении.
– Едва ли я удивлюсь. Уверена, мимо вас мало что проходит незамеченным.
– Вы правы.
– Потому-то вчера вы так задержались в полиции? – спросила я. – Вам было что им рассказать?
– Наоборот. Боюсь, об убийстве Джилл мне ничего не известно. А вам?
– Мне? Абсолютно ничего. Может, нам еще кого-нибудь спросить? Скоро придет Ван Зандт. Может, задать вопрос ему? У меня чувство, что он может порассказать такое, от чего у нас волосы встанут дыбом.
– Вы, Элль, любого разговорите без труда.
– Разговоры – пустяк. Гораздо труднее заставить сказать правду.
– А вы именно этого ищете? Правды?
– Знаете, как говорят – «правда тебя освободит».
Джейд пригубил мартини, глядя мимо меня, в пустоту.
– Это смотря кто ты есть, не так ли?
Девушка ждала под фонарем у служебного входа. Волосы львиной гривой стояли вокруг ее головы. Черные лосины, плотно облегающие длинные ноги, джинсовая куртка, рот в темной помаде. Дымящаяся
