раньше и не снилась, Калила знала, что не должна сближаться с парнями, раз она обручена, не говоря уже о том, чтобы начать серьезно с кем-нибудь встречаться.
А сейчас, стоило их телам соприкоснуться, как то, что незримо витало между ними в воздухе, тут же превратилось во что-то неконтролируемое и такое же неотвратимое, как надвигающаяся пустынная буря.
Калила сделала глубокий вдох, но горячий воздух обжег легкие, в горле было сухо. Вытащив воду, она сделала несколько глотков и сразу почувствовала себя немного лучше. Калила еще раз выглянула наружу – Аариф по-прежнему сидел в той же позе. Устало вздохнув, она выбралась наружу, но успела сделать всего несколько шагов, когда ее остановил голос вставшего на ноги Аарифа:
– Зачем вы вышли из палатки? Зайдите обратно.
– Вы знаете пустыню не хуже меня, – заметила Калила, никак не отреагировав на его слова. – В палатке достаточно места для двоих.
– Хорошо, хоть палатку додумались взять, – сдержанно бросил Аариф.
Калила вздохнула:
– Если не хотите в палатку, то я посижу с вами.
Обхватив себя руками, она взглянула на Аарифа сквозь упавшие на лицо пряди волос. Аариф молчал. Под его взглядом она чувствовала себя неуверенно и некомфортно, но, твердо решив одержать верх в этом поединке, смотрела на него и ждала.
– Впервые встречаю такую упрямую женщину, – наконец произнес Аариф.
Калила улыбнулась, хотя вряд ли эту фразу можно было принимать за комплимент.
– Рада, что вы начинаете это осознавать.
Несколько секунд они еще молчали. Вокруг них завывал ветер. Аариф что-то пробормотал – Калила не разобрала слов – и поднял с земли седельные сумки.
– Ну, тогда идемте. Я не могу позволить, чтобы вы рисковали своей глупой головой из-за упрямства.
Только оказавшись внутри палатки, Калила с растущим волнением осознала, насколько она тесна для двоих – они соприкасались чуть ли не при каждом неосторожном движении.
Аариф кивнул на полог палатки:
– Нужно что-нибудь придумать и закрепить вход, иначе к утру нас занесет песком.
– У меня есть скотч, – сказала Калила, наклоняясь к своим сумкам.
– Надо же, как подготовились! – протянул он, принимая клейкую ленту из ее рук.
Калила пожала плечами:
– Я не первый раз ночую в пустыне.
Аариф отвернулся и стал заклеивать вход в палатку. Глядя ему на спину, Калила вдруг подумала, что таким образом они не только защитятся от песка, но и окажутся изолированными от внешнего мира. Ей также пришло в голову, что с некоторой натяжкой ее вполне можно представить пленницей, а Аарифа – ее тюремщиком…
Аариф повернулся к ней, задержал на ней свой взгляд и заметил:
– Вам не помешает привести себя в порядок.
– Вам тоже, – парировала Калила, захваченная врасплох. Но Аариф был прав – она чувствовала на лице грязные спутанные волосы с застрявшими в них песчинками.
– Не сомневаюсь, – спокойно согласился он. – Но, в отличие от вас, я не мог заранее подготовиться к прогулке по пустыне, да еще перед самым началом песчаной бури. – Он покачал головой. – Откровенно говоря, я пока еще не определился, то ли вы, несмотря на свой диплом, дурочка, то ли сумасшедшая.
– Ни то ни другое. Всего лишь девушка, доведенная до отчаяния.
Аариф ничего не сказал. Молчание затягивалось. Калила провела рукой по волосам, чтобы хоть чем- нибудь себя занять. Чувствуя на себе взгляд Аарифа, она стала перебирать спутанные пряди.
– Вас так страшит мысль о замужестве? – вдруг спросил он.
– О том, чтобы стать женой незнакомого мне человека? Да, – не глядя на него, кивнула Калила.
– Но у вас ведь было время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Вы знали об этом начиная с двенадцати лет. Почему же убегать именно теперь?
– Потому что думать, что понимаешь, почему ты это делаешь, – это одно, а чувствовать – совсем другое. – Калила энергично распутывала волосы, давая выход накопившимся эмоциям. – Когда я подумала, что не увижусь с Закари до свадьбы…
Аариф громко выдохнул:
– Так вы решились сбежать только потому, что мой брат не сумел приехать за вами? Ведь вам уже двадцать четыре года, принцесса! В таком возрасте обычно излечиваются от излишней подростковой чувствительности.
Калила вскинула голову:
– Может быть, но вчера я отчетливо поняла одну вещь. Все эти годы я жила с мыслью, что выйти замуж за Закари – мой долг и я его исполню… – Она медленно покачала головой. – А потом я поняла, что не только
– Вы не ребенок. Вы должны отдавать отчет в своих поступках, – сдержанно произнес Аариф. – Не могли же вы всерьез рассчитывать на то, что, убежав в пустыню, сможете скрываться в ней всю оставшуюся жизнь? Неужели вы полагали, что, если бы я вас не нашел, ваш отец не отправил бы людей на ваши поиски?
– Нет, конечно, я думала об этом. Рано или поздно я бы все равно вернулась…
Аариф выпрямился:
– Тогда стоило ли вообще устраивать этот спектакль?
– Я хотела побыть совершенно одна. Стать свободной.
В глазах Аарифа не появилось даже намека на сочувствие. Для него, поняла Калила, слово «свобода» ничего не значило. Своим следующим вопросом он это только подтвердил:
– А если ваш отец об этом узнает? Если мой брат узнает?..
– Ну и что из этого?! – возразила Калила. – Вы же меня нашли! Я не собираюсь никуда сбегать.
Аариф вытащил из сумки еду и воду.
Калила наблюдала за тем, как он отвинчивает крышку фляги и делает несколько глотков. По какой-то необъяснимой причине она не могла отвести взгляд от его шеи, покрытой темным загаром. Когда Аариф оторвался от горлышка фляги, на его губах блеснуло несколько капель воды.
С трудом отведя глаза от бронзовой мощной шеи Аарифа, Калила натолкнулась на его непроницаемый взгляд. В глубине темных глаз горел какой-то непонятный огонь. Что это было? Остатки догоравшего гнева? Насмешка?
Воздух между ними словно сгустился, и Калила невольно вспомнила ощущение прижавшегося к ней крепкого тела. В горле у нее сразу пересохло. Ей лучше опустить глаза. Сделать что-нибудь, чтобы нарушить это невыносимое молчание, ослабить ставшее почти осязаемым витающее между ними напряжение.
– Давайте поедим, – предложила она, и собственный голос показался ей чужим. – Вы, должно быть, проголодались.
Аариф опять промолчал. Калила не рискнула поднять на него глаза, ее руки слегка дрожали, когда она вытащила из сумки хлеб и сыр. Отломив от них по кусочку, она протянула еду Аарифу.
Ели они в молчании, не глядя друг на друга.
Напряжение в тесной палатке росло с каждой секундой. Калиле даже показалось, что это не менее грозная сила, чем та, что неистовствовала за палаткой.
Еще никогда она не ощущала так остро близость другого человека – тепло, исходящее от его тела, его равномерное дыхание, даже шорох его одежды, когда ветер стихал на несколько секунд. И ею точно никогда еще не владело почти безумное желание коснуться мужчины.
Интересно, какая на ощупь его кожа? Колется ли проступившая на его лице щетина? Мягкие ли у него волосы?
