– За борт, – приказала она, подняв пистолет.
– Мы не будем прыгать за борт! – крикнул кто–то.
Холли выстрелила ему под ноги:
– Тогда вниз!
Сорвавшись с места, они, словно стадо, устремились к лестнице.
Роджер, прислонившись к мачте, тяжело дышал и прижимал руку к окровавленному лицу:
– Хочешь убить меня, сука? Стреляй, если посмеешь.
Она холодно посмотрела на него:
– Ты умрешь. Я отомщу тебе за смерть Салли и Нормана, за бедного Джарвиса и всех, кого ты убил. А также за мою мать, за Скотта и за себя. За то зло, которое ты совершил на земле.
В это время никем не замеченный Скотт с трудом перелез через поручни. И в тот момент когда Холли взвела курок и прицелилась, он крикнул:
– Не стреляй!
Она замерла.
– Не стреляй, – повторил Скотт. – Ты никогда еще не убивала, и тебе с этим трудно будет жить.
Облокотившись о поручни и прижимая руку к кровоточащей ране, он пронзил взглядом Роджера.
– Проклятый сукин сын! – заорал полковник. – Сколько несчастий ты принес! А все твоя проклятая жадность! Ты убил моего лучшего друга.
Сейчас Холли почти ничего не чувствовала. Нэйл мертв! Потом она оплачет его.
– Скотт! – Она едва шевелила губами. – Что мы сделаем с ним?
Хромая, полковник приблизился к Холли, взял у нее пистолет и нож и обнял ее.
– Дорогая, твоя мать умерла. Мне очень жаль.
Она молча кивнула, ибо почти не сомневалась в этом.
– Клаудия пожертвовала собой ради меня, – продолжал он. – Пуля, предназначенная мне, попала в нее. – Скотт вспомнил последние слова Клаудии о том, что она снова дарует жизнь, и добавил: – Она просила спасти тебя.
– Так что же мы с ним сделаем?
– Думаю, ему надо дать такой же шанс, какой он давал другим.
Она удивленно посмотрела на него:
– И это?..
– За борт! – скомандовал Скотт Роджеру. – Если аллигаторы, почуяв мою кровь, приплыли сюда, ты накормишь их. Прыгай, или я выстрелю!
Он прицелился. Роджер быстро подошел к поручням и прыгнул. Вода сомкнулась над его головой, и уже через минуту Роджера окружили почуявшие кровь аллигаторы.
Вопли Роджера Бонхэма вскоре стихли.
Скотт и Холли прижались друг к другу.
– Мне очень жаль, – тихо сказал он, и Холли догадалась, что он опять вспомнил Клаудию.
– Она любила тебя, – печально добавил он.
– Да, и, вернув тебя, она снова дала мне жизнь.
Страдания и боль остались позади. Их ждали светлые, радостные дни. Скотт прижался губами к щеке Холли.
– Я как–то говорил тебе, что у твоих губ вкус сладкого вина. Давай же найдем вино, любовь моя, и выпьем за наше будущее. Пора распрощаться с прошлым.
Облака рассеялись, и показалась луна. Восхищенная Холли тихо проговорила:
– Я люблю одну поэму. – Она подняла глаза на Скотта. – Вино любви – музыка… пир любви – песня… и пир любви длится долго.
– Тогда мы начнем пировать сейчас. – Скотт обнял ее еще крепче. – Потому что у нас есть вино любви.
– У нас есть вино любви, – улыбаясь, повторила Холли.
