не сразу.
— Алло!
Степан Семенович, это Виолетта Николаевна. Скажите, пожалуйста, Юлин адрес. Мне нужно с ней поговорить. Это очень важно.
На том конце молчали.
— Ну! — подстегнула я.
— Сейчас найду, — неодобрительно прогудел Степан. Наверняка он догадался, что грядут обычные женские разборки. Судя по всему, все были в курсе служебного романа. — Записываете?
— Да.
Он продиктовал, а я лихорадочно про себя повторила за ним адрес.
Юля жила в кирпичном девятиэтажном доме. Подойдя к подъезду, я остановилась. Вся моя решимость куда-то улетучилась. Я забыла спросить код и теперь могла простоять у подъезда хоть до утра. Но мне повезло — из дома выкатился собачник с огромным псом, и я юркнула в открытую дверь.
Около Юлиной квартиры я какое-то время топталась на коврике, не решаясь нажать кнопку звонка. Я понятия не имела, что говорить и как. Мне почему-то казалось, что нужные слова появятся сами собой, и, придя окончательно к этому решению, я с силой надавила на звонок. Никакого ответа не последовало. Я нажала во второй раз. Никто мне не открывал.
— Черт! — громко выругалась я. И здесь я увидела, что дверь чуть-чуть приоткрыта. На секунду мелькнула мысль, что Юля продолжила с моим мужем свои секс-игры и из-за любовной лихорадки забыла закрыть дверь. Я прислушалась: ничего не было слышно. Я толкнула дверь, и с легким скрипом она открылась.
— Юля! — крикнула я. — Юля!
Тишина. Я вошла в коридор и, увидев свет на кухне, пошла туда. Там, судя по чашкам, оставленным на столе, и пирожным, недавно пили чай. Может, Юля куда-нибудь ушла и забыла закрыть дверь?
Я включила свет в коридоре, потом, протянув руку, машинально щелкнула выключателем в комнате, и здесь я застыла на месте… Юля лежала на полу, нелепо раскинув руки. Все ее лицо было в крови…
— Е-мое, — прошептала я, прислонившись к дверному косяку. Первая мысль была: бежать. Я уже почти повернулась к трупу спиной, как мое внимание приковал один предмет на полу. Я нагнулась. Это была ручка мужа с его логотипом: фамилия и имя.
Я схватила ее и сунула в сумку. Когда я выходила из квартиры Юли, то дверь напротив тихо закрылась, а потом блеснул глазок: меня видели!
На улице я сделала глубокий вздох и остановилась. Вот теперь-то я уж точно не знала, что делать.
Поймав такси, я поехала домой. Всю дорогу меня мучила мысль, что во всем виновата я. Если бы я не ворвалась в кабинет и не убежала, Володя не поехал бы к своей секретарше выяснять отношения и не убил бы ее в припадке гнева.
Дома меня ждал хмурый муж.
— Ты где шлялась? — насел он на меня. — Я тебе звонил, звонил… Я виноват, очень виноват, но ты должна простить меня и не заставлять так нервничать…
— Это все уже не имеет никакого значения, — перебила я его. — Твоя секретарша мертва. Она убита.
При этих словах я впилась в его лицо, но получается, что я очень плохо знала своего мужа. На его лице было написано такое искреннее изумление, что Брэд Питт по сравнению с ним в тот момент выглядел бы жалким актеришкой, безуспешно обивавшим пороги голливудских киностудий.
— Эй! Ты не шутишь? — Он подошел ко мне, с силой тряхнул за плечи. — Признавайся!
— Нет, — выдавила я. — Я только что от нее. Она мертва. Наверное, что-то в моем голосе убедило его: я не лгу.
— Какой кошмар! — прохрипел он. — Скажи, что это — твоя месть за сегодняшнее и никакого трупа нет!
— Труп есть. А около него я нашла вот это.
Я щелкнула замком сумочки и достала ручку.
— Может, ты объяснишь: как она оказалась там?
— Не знаю, — выдавил он.
— А если честно? Ты не рассчитал силы и ударил ее? А потом сбежал, обронив ручку?
— Блин, — почесал подбородок мой муж. Это был его любимый жест. — Некрасивая история получается, как ни крути. После твоего ухода я дал Степану распоряжение развезти сотрудников по домам. Сам я остался на работе: названивал тебе. Не прошло и десяти минут, как мне позвонила Юля из машины Степана и сказала, чтобы я приехал к ней. Нам, мол, нужно поговорить. Я согласился. Я хотел ей сказать, что между нами все кончено и ей лучше подыскать себе другого любовника и другое место работы. Честное слово! — муж для большей убедительности прижал руки к груди.
— И что дальше?
— Дальше… — он провел рукой по лбу. — Я сказал ей это. Она стала скандалить, кричать. Вцепилась в меня. Я с трудом отодрал ее от себя, повернулся и ушел. Все. Ты мне веришь? — быстро спросил он.
Я покачала головой:
— Не знаю.
— Виола! Если ты мне не веришь — мне вообще жить незачем, — серьезным тоном сказал Володя.
Я внимательно посмотрела на него.
— Верю, — тихо сказала я.
— А ведь это я могу тебя подозревать, — усмехнулся он. — Ты же поехала к ней не чай пить.
— Я хотела с ней поговорить. Возможно, в тот момент я и могла ее убить. Но я тоже не делала этого. Но меня видели. Видели, как я уходила от нее. Соседка напротив. И завтра утром к нам придет милиция. Ведь у меня были причины желать ей смерти.
— Ну, за одни причины еще не сажают, — Володя пытался быть спокойным. Но я видела, как он озадачен. — Кажется, мы с тобой увязли в этой истории по самую макушку. И что нам делать?
Я пожала плечами:
— Без понятия.
Он посмотрел на часы:
— Сейчас без пяти минут два. Утром найдут тело. У нас в запасе около шести часов. Максимум семь. Мы должны установить, кто это сделал.
Мои брови взлетели вверх.
— Ты думаешь, это возможно?
— У нас нет другого выхода. Он обнял меня.
— Я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю.
— Кстати, я голоден как волк.
— А ты разве не ел, как пришел?
— Я все тебе названивал и на кухню даже не заходил.
— А зря! Там все было готово для романтического ужина. Ведь у нас сегодня семь лет нашей совместной жизни.
— Черт, Виола! Ты меня когда-нибудь простишь?
— Уже простила. Перед тюрьмой, — пошутила я.
