понимает наших улыбок. Он говорит серьезно:
– Экономика России и дальше будет развиваться довольно активно. Следовательно, дефицит газа к 2010 году станет катастрофическим и составит 60—100 миллиардов кубических метров. Вся Украина потребляет в год 70–75 миллиардов кубов газа. Замечу, что Украина – это страна с населением 50 миллионов человек. Ситуация похожа на дефицит потребительских товаров времен позднего СССР. Тогда был дефицит всех товаров, начиная со стирального порошка и кончая колбасой. В результате либерализации рынка эта ситуация была преодолена, и о ней все забыли. Единственная отрасль, оставшаяся несвободной и советской – это Газпром. Разница между дефицитом потребительских товаров в СССР и дефицитом газа в путинской России в том, что дефицит колбасы заметен всем. Пустые прилавки, очереди, талоны. А газ не продается с прилавка. Тут будет все невидимо. Появится куча кремлевских прихлебателей, которые будут объяснять рост цен как угодно: Америка мешает, враги кругом, шпионы – и слова правды в этом гвалте не услышишь.
Ради слова правды мы переспрашиваем Немцова:
– Но мы спрашивали в Газпроме. Они никакого дефицита газа не признают.
– Признают потихоньку, – парирует Немцов. – У Путина было несколько совещаний по этому поводу. Удивительно, что распад СССР ничему не научил этих людей. Они действуют точно так же, как действовал Николай Иванович Рыжков, когда с прилавков исчез окорок «Тамбовский». Николай Иванович с трибуны Верховного Совета предложил тогда поднять цены на окорок «Тамбовский» на две копейки. По технологии окорока «Тамбовского» действует и наша власть. Они предлагают поднять цены на газ. Естественно, до выборов 2008 года цены для населения поднимать не будут, а для промышленности уже поднимают на 15 процентов в год. Надо понимать при этом, что теплоэлектростанции готовы покупать газ буквально по любой цене. Так что дефицит газа от повышения цены не уменьшится. Только увеличатся цены на электричество, то есть, в конечном счете, на все. Поэтому меры, которые принимает власть, чтобы справиться с дефицитом газа, – бессмысленные и болезненные.
– И что же, – спрашиваем, – у нас на кухнях кончится газ?
– Нет, – отвечает Немцов. – На кухнях не кончится. Дефицит газа грозит замедлением экономического роста. Не будут строить жилье. Не будет новых рабочих мест. Будут стремительно расти цены на коммунальные услуги. Будут расти цены на все. Замедлится рост поступлений в бюджет. Сейчас индексируют пенсии и зарплаты, а после выборов перестанут индексировать. Это во-первых. Во-вторых, поскольку страна набрала кучу внешних обязательств по поставкам газа, будет шириться политическое движение, настаивающее на том, что не надо продавать газ за границу, потому что у нас у самих газа мало. Подобного рода политические процессы будут подрывать авторитет России значительно больше, чем нарушение прав и свобод граждан. В-третьих, будет запредельный рост коррупции. Точно так же, как в Советском Союзе со служебного хода магазинов выносили пакеты со жратвой, в России после 2008 года появятся услуги черного рынка по поставкам дефицитного газа. Если дефицит будет 50 миллиардов кубов, то взяток за распределение этого газа будут брать на 5 миллиардов долларов в год. Дополнительно к тем взяткам, которые берут сейчас.
За то время, пока мы писали эту книгу, нам не единожды рисовали подобную страшную картину. Обычно, правда, наши собеседники были менее красноречивы – и пытались передать собственную озабоченность мимикой. Нахмуренными бровями. Зажмуренными глазами. Сжатыми губами.
– Прогнозы очень пессимистичные. Есть ощущение, что Газпром страну серьезно подведет. Если даже газа будет хватать, то эти объемы надо еще и доставить. А в реконструкцию, перестройку газотранспортных сетей никто не вложил ни копейки.
Сказав так, наши близкие к Газпрому собеседники обычно просили не писать их фамилий:
– Время еще не пришло.
– А когда же оно придет?
– Ну… Президент не любит, когда Газпром критикуют. Значит, сейчас не время.
И мы отступаем. И не называем имен этих бывших и нынешних министров, топ-менеджеров, сотрудников кремлевской администрации и членов различных советов директоров. Как нас и просили, мы делаем вид, будто они нам ничего не говорили.
– И что же, – спрашиваем мы у Бориса Немцова, – делать?
– Справиться с дефицитом можно. – Немцов расправляет плечи, потому что наконец-то у него появляется возможность изложить свою либеральную экономическую программу. – Надо разрешить компаниям, которые добывают газ, транспортировать этот газ по трубам Газпрома. Не по бандитским тарифам, а по нормальным. То есть, говоря экономическим языком, надо провести либерализацию рынка газа и разрешить всем покупать газ у кого угодно, а не только у Газпрома. Я думаю, если либерализация состоится, дефицит будет покрыт года за два-три. Это можно делать, сохраняя монополию Газпрома на экспорт. Можно создать свободный рынок внутри России, а на Запад продавать газ только через Газпром. Это было бы супервыгодно для России. Но так не будет. Будет как всегда. (Мы улыбаемся, вспоминая Черномырдинскую поговорку «Хотели как лучше, а получилось как всегда».) Если не поменяется путинская политика монополизации всего, а она не поменяется при таких ценах на нефть, мы увидим ежегодную борьбу с дефицитом газа и ежегодное повышение цен на газ. И только тогда, когда начнут лопаться трубы, замерзать города и не выполняться зарубежные контракты, только тогда, когда начнутся массовые волнения, власти проведут либерализацию рынка газа.
Немцов откидывается в кресле. При всем нашем скепсисе, нарисованная бывшим министром топлива и энергетики картинка кажется нам довольно апокалиптической. В подобных случаях прилично задавать глубокий вопрос:
– И что?
– Я не хочу сказать, – говорит Немцов, – что люди, руководящие Газпромом, глупые. Думаю, Медведев и даже Миллер все понимают. Но им нужно найти в себе мужество прийти к Путину и сказать правду. Путин не понимает важности либерализации, потому что главный смысл его политики – монополизация. Он монополизировал политическую жизнь. Он монополизировал управление регионами. И он с каждым днем все больше монополизирует экономику. Он, к сожалению, не экономист и не понимает, что успех страны напрямую зависит от степени экономической свободы. Поэтому объяснять Путину, что он довел до ручки отрасль, которой лично управляет – бессмысленно и страшно. Он бы ответил: «А вот, смотрите, в стране экономический рост!» И если возражать ему, что он, Путин, никакого отношения к экономическому росту не имеет, и устроили экономический рост в России Саддам Хусейн и Джордж Буш, он будет смеяться и говорить: «Русский народ считает иначе!»
Удивительным образом слова Немцова о том, что решения в Газпроме часто бывают продиктованы не экономическими соображениями, а политическими, подтверждаются в тот самый день, когда мы приходим в главный офис компании на улице Наметкина, чтобы услышать, как зампред правления Газпрома Александр Медведев будет опровергать критику Немцова, основные тезисы которой в Газпроме принято называть мифами. Мы приходим в Газпром в тот самый день, когда на Украине завершились парламентские выборы, и на выборах победила неугодная Москве Юлия Тимошенко, а не пророссийски настроенный премьер-министр Виктор Янукович. И Газпром гудит, как растревоженный улей. Теперь, когда победила Тимошенко, Газпром может наконец заявить, что вот уже несколько месяцев Украина не платит Газпрому за газ. Пока была надежда, что победит Янукович, Газпром молчал. Надо полагать, не потому молчал, что не хотел получить денег, а потому молчал, что требовать свое запрещали Газпрому политические игры Кремля. В этом смысле руководство Газпрома на улице Наметкина мало чем отличается от газпромовских строителей в тундре: у строителей сто двадцать дней в году, потому что в остальные дни погода не дает им высунуть носа из вагончика, у руководителей Газпрома – тоже сто двадцать дней в году, потому что в остальные дни политическая конъюнктура не позволяет им вести себя как хозяйствующий субъект.
Разница между Немцовым и Медведевым заключается в том, что Немцов угощает нас сухофруктами и сеет панику, а Медведев угощает нас бутербродами с севрюгой и успокаивает. Если поговорить с Медведевым, выясняется, что проблемы, которые описывает Немцов, существуют на самом деле, только Медведев уверен, что они обязательно будут решены.
– Если говорить в долгосрочном плане, – утешает нас Медведев, – то только три страны в мире в долгосрочной перспективе способны производить и доставлять газ: Россия, Катар и Иран. Все остальные, не
