— Ну как?
Джилл звонко расхохоталась.
— А ты ей-то дал послушать?
— Да, и она отблагодарила меня непристойным звуком, а заодно передала Бену пламенный поцелуй. Слушай, там есть кто-нибудь на кухне? Я вдруг вспомнил, что не ел уже минимум пару дней. Или лет.
— Там вроде была Рут, — сказал Бен; он попытался встать, но Майкл тут же усадил его на место.
— Эй, Дюк! — крикнул Майкл. — Ты там присмотри, пусть кто-нибудь напечет мне блинов, стопку этак с тебя высотой, а к ним галлон кленового сиропа.
— Спроста, — откликнулся Дюк. — Я сам этим и займусь.
— Э, э! — запротестовал Майкл. — Я голодный, но уж не настолько! Найди Тони. Или Рут. А ты, — обратился он к Бену, — меня немного тревожишь. Я грокаю, что ты не вполне счастлив.
— Я? Да нет, со мной все в порядке.
Майкл посмотрел ему в глаза:
— Жаль, что ты не знаешь языка. Я не могу увидеть твои мысли, а только ощущаю в тебе какое-то беспокойство.
— Майк, — сказала Джилл.
Майкл взглянул на нее, затем снова повернулся к Бену и заговорил, медленно и серьезно:
— Джилл объяснила мне, в чем тут дело, — и это одна из вещей, которые мне так и не удалось огрокать во всей полноте. — Он запинался, мучительно подыскивая слова. — Но я грокаю, что нам лучше отложить твое Сопричастие Воды. Ждание. — Майк снова помедлил и покачал головой. — Прости, пожалуйста. Но ждание преполняет.
Джилл резко села.
— Нет, Майк! Мы не можем отпустить Бена просто так! Только не Бена!
— Я не грокаю этого, Маленький Брат. — Комната наполнилась долгим, напряженным молчанием. В конце концов Майкл с сомнением пробурчал:
— Ты говоришь правильно?
— Сейчас ты сам увидишь! — Джилл вскочила на ноги, затем села по другую сторону Бена и обвила его руками. — Бен, поцелуй меня и выкинь из головы все свои опасения.
Не дожидаясь его реакции, она взяла инициативу на себя. Бен опрокинулся в головокружительный мир, где не было места никаким тревогам и заботам. Затем Майкл обнял его чуть крепче и негромко сказал:
— Мы сгрокиваемся ближе. Пора, Джилл?
— Пора! Прямо здесь и сейчас — разделите Воду, мои родные! Бен повернул голову — и не поверил своим глазам. Вся, до последнего лоскутка, одежда Майкла куда-то исчезла.
33
— Ну так что, — спросил Джубал, — ты принял их приглашение?
— Еще чего! Да меня пробкой оттуда вынесло! Даже одеваться не стал, похватал свои манатки — и в трубу.
— Даже так? Знаешь, я бы на месте Джилл сильно обиделся.
Какстон покраснел как рак.
— Ну как ты не понимаешь? Я должен был уйти.
— Хм-м. Ну и что потом?
— А что потом? Оделся, обнаружил, что забыл свою сумку, и не стал за ней возвращаться. Слава еще Богу, что не расшибся насмерть. Ты же знаешь, как это делается в обычной трубе…
— Не имею ни малейшего…
— Да? Так вот, там если не нажать «подъем», то опускаешься медленно и плавно, как гроб любимой тети — в могилу. Здесь же я не опускался, я упал с высоты шестого этажа. И вот, когда я уже приготовился размазаться ровным слоем по бетону, что-то меня подхватило. Не предохранительная сетка, а то ли поле какое, то ли еще что. Ты будешь смеяться, но в этот момент я не обрадовался, а еще больше испугался.
— Никогда не доверяй всяким этим хреновинам. Лично я предпочитаю лестницу, в крайнем случае — лифт.
— Ну, эту хреновину точно не довели еще до ума. Ведь кто там инспектор по безопасности? Дюк. А разве станет Дюк спорить с Майком? Он ему просто в рот смотрит. Да что там Дюк, Майк их всех буквально загипнотизировал. Если эта лавочка обрушится, шороху будет, куда там какой-то неисправной трубе. Так что же нам делать, Джубал? Боюсь я за них, места себе не нахожу.
Джубал задумчиво пожевал губами,
— А что тебя, собственно, беспокоит?
— Что?! Да все.
— Даже так? А мне-то казалось, что ты там совсем неплохо развлекался — пока не повел себя как испуганный кролик.
— Да? — На лице Бена появилось искреннее удивление. — А ведь, пожалуй… сперва все было вроде как ничего… Значит, Майк и меня загипнотизировал. Я бы, может, и не вырвался из-под гипноза, если бы не эта непонятная история. Понимаешь, Джубал, Майк сидел бок о бок со мной, даже обнимал меня за плечи, — в таком положении он никак не мог раздеться.
— Тоже мне фокус, — пожал плечами Джубал. — За таким занятием ты мог прозевать все что угодно, даже землетрясение.
— Не мели ерунду! Я, слава Богу, вышел из школьного возраста и не закрываю глаза, когда целуюсь. Так как же он все-таки это сделал?
— А какая, собственно, разница? Или я должен понимать, что Майкова нагота тебя шокировала?
— Да, я был шокирован.
— А собственная голая жопа тебя не шокировала? Что-то у вас, уважаемый сэр, концы с концами не сходятся.
— Да не в этом же дело! Слушай, Джубал, неужели я должен вдаваться в подробности? Ну не нравятся мне групповые оргии, не нравятся, вот хоть ты плачь. Ужас, меня там чуть не вырвало. — Бен зябко поежился. — А вот интересно, что бы ты сказал, если бы какие-нибудь люди начали вести себя в твоей гостиной, как макаки в обезьяннике?
Джубал задумчиво сложил кончики пальцев.
— В том-то, Бен, и дело, что ты находился не в своей и даже не в моей гостиной. В чужой монастырь со своим уставом не лезут — это одна из основ цивилизованного поведения.
— Цивилизованное? Мне их поведение показалось возмутительным.
— Тут мы подходим ко второму вопросу. Принародное проявление похоти. Лично мне такие штуки не нравятся, так уж я с детства воспитан. Значительная часть человечества придерживается совершенно иных взглядов, оргии имеют очень обширную историю. Но что же тут «возмутительного»? Меня, уважаемый сэр, возмущают действия, не соответствующие моим этическим нормам, — и только они.
— Так ты считаешь, что все это — дело вкуса?
— И никак не более. И мой вкус ничуть не более священен, чем вкус Нерона, при всем их разительном отличии. Даже менее священен, Нерон был богом, а я — увы.
— Ну, чтоб я сдох!
