захлебнуться! Мог не мог, а все равно страшно.
— Эй, ты! — встряхнула она Смита. — Очнись! Кончай свои штучки!
Смит находился очень далеко, но он услышал зов своего брата и вернулся. Остекленевшие было глаза оживились, пульс ускорился, грудь начала мерно вздыматься и опадать.
— Как ты там, — все также испуганно спросила Джилл, — в порядке?
— Я в порядке. Я очень счастливый.
— Ну и перепугал же ты меня. Слушай, не забирайся ты больше под воду. Вот как сейчас сидишь, так и сиди.
— Да, брат, — после чего Смит разразился серией хриплых, абсолютно для Джилл бессмысленных звуков, набрал пригоршню воды, благоговейно, словно некую драгоценность, поднес ее ко рту, а затем протянул Джилл.
— Ты что, не надо пить из ванной! И я не хочу.
— Не пить?
В глазах Смита стояли беспомощная обида и недоумение. Секунду помедлив, Джилл махнула мысленно на все рукой, наклонила голову и прикоснулась к неожиданному подношению губами.
— Спасибо!
— Да не будешь ты испытывать жажду!
— Надеюсь, и ты не будешь испытывать жажду, никогда. Но пока что хватит. Если хочешь пить, я тебе принесу, а эту воду больше не пей.
Вполне удовлетворенный, Смит оставил дальнейшие попытки напиться из ванной, теперь он сидел совершенно неподвижно. Джилл уже поняла, что он никогда не принимал ванну и напрочь не знает, как это делается. Можно бы, конечно, научить его, но сколько на это уйдет драгоценного времени…
Да было бы о чем говорить, вот буйных в психушке купать — это действительно работа. Вытаскивая Смита со дна, Джилл насквозь промочила свою кофточку, теперь она сняла ее и повесила сушиться. Уходя из больницы, она переоделась в короткую плиссированную юбку. М-м, да. Складки, конечно же, перманентные, но все равно — зачем мочить ее зазря? Джилл пожала плечами, дернула замок молнии и осталась в трусах и лифчике.
Смит взирал на все эти операции с откровенным любопытством; Джилл почувствовала, что краснеет и очень этому удивилась. А ведь считала себя абсолютно свободной от унылого ханжества, именуемого стыдливостью. Господи, да ей же и шестнадцати не было, когда она первый раз пошла купаться голышом в смешанной компании. Но младенческий взгляд этого странного типа повергал ее в полное смущение, посему Джилл не стала раздеваться дальше, заранее смирившись с перспективой промочить белье.
Приходилось скрывать свою растерянность за грубоватой суетой.
— Ну-ка, попробуем отскрести эту шкуру. — Встав рядом с ванной на колени, она облила Смита жидким мылом и начала взбивать пену.
Через некоторое время Смит протянул руку и потрогал ее правую грудь.
— Эй, — отшатнулась Джилл. — Только без этих штучек!
У Смита был такой вид, словно его ударили по лицу.
— Нет? — вопросил он трагическим голосом.
— Нет, — решительно подтвердила Джилл, но затем посмотрела на него и добавила уже несколько мягче:
— Ничего страшного не случилось, но ты меня не отвлекай, я занята.
Для ускорения процесса Джилл спустила из ванной воду, велела Смиту встать и обмыла его из душа, затем она включила сушилку, а сама стала одеваться. Ошарашенный хлынувшими на него потоками теплого воздуха, Смит задрожал; Джилл терпеливо, как ребенка, успокоила его и посоветовала держаться за поручень.
Затем она помогла ему выбраться из ванной.
— Ну вот, после купания ты и пахнешь получше и чувствуешь, готова поспорить, получше.
— Я чувствую себя хорошо.
— Вот и прекрасно. А теперь одевайся.
В спальне перед Джилл встала сложная проблема: то ли надеть на Смита шорты, то ли объяснить ему, как это делается, то ли показать личным примером…
— НЕМЕДЛЕННО ОТКРОЙТЕ! — прогремел мужской голос.
Шорты выпали из пальцев Джилл. Они что, знают, что в квартире кто-то есть? Да, иначе бы не приехали. Ну, ясно, этот чертов автомат.
Так что, отвечать? Или затихариться? Еще один повелительный окрик.
— Сиди здесь! — шепнула Джилл Смиту и вышла в гостиную. — Кто там? — Она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал спокойно и непринужденно.
— Именем закона — откройте.
— Именем какого еще закона? Не порите чепуху. Говорите, кто вы такой, иначе я вызову полицию.
— Мы и есть полиция. Ваше имя Джиллиан Бордман?
— Как? Я Филлис О'Тул, и я жду тут мистера Какстона. Честное слово, я сейчас же звоню в полицию и заявлю о попытке незаконного вторжения.
— Мисс Бордман, у нас есть ордер на ваш арест. Открывайте немедленно, вы только отягощаете свою вину.
— Никакая я вам не мисс Бордман, и я звоню в полицию.
Голос за дверью смолк; Джилл стояла, судорожно сглатывая и беспомощно ожидая, что же будет дальше.
Неожиданно в лицо ей пахнуло жаром, стальная пластинка замка начала светиться тусклым багровым светом, затем раскалилась добела; что-то громко хрустнуло, и дверь ушла вбок. Один из двух стоявших за ней мужчин переступил порог, ухмыльнулся и торжествующе объявил:
— Вот она, голубушка. Джонсон, осмотри квартиру, он где-то там.
— О'кей, мистер Берквист.
Джилл попыталась преградить им путь, но человек по фамилии Джонсон легко отодвинул ее в сторону и направился в спальню.
— Где ваш ордер? — срывающимся голосом выкрикнула Джилл. — Это полный произвол!
— Ну вот, ордер, ордер, — нежно улыбнулся Берквист. — Не создавай нам трудностей, веди себя паинькой — может, и отделаешься полегче.
Джилл пнула Берквиста в щиколотку, но тот ловко, без труда увернулся.
— Фу, — укоризненно покачал он головой, — какая гадкая девочка. Джонсон! Так нашел ты его или нет?
— Тут он, мистер Берквист. В чем мать родила; и чем же это они, интересно, собирались заняться? Угадайте с трех раз.
— У тебя, Джонсон, грязное воображение. Тащи его сюда.
Из спальни показались сперва Смит, а потом Джонсон, заломивший ему руку за спину.
— Он, видите ли, не желал идти.
— Пойдет, как миленький!
Увернувшись от Берквиста, Джилл отчаянно бросилась на Джонсона; тот резко отшвырнул ее в сторону.
— Ну, ты, без этих!
Джонсон ударил Джилл не так сильно, как бил свою жену до того, как та его бросила, и уж во всяком случае не так, как заключенных, не очень расположенных к беседам. Вплоть до этого момента на лице Смита не отражалось ровно ничего; он молча подчинялся грубому принуждению — вот и все. Он совершенно не понимал происходящего и старался не совершать никаких поступков.
Но теперь его брата ударили. Смит развернулся, вырвался…
…и протянул.
И Джонсона не стало.
И только на том месте, где только что стояли широкие, массивные подошвы сапог, медленно
