Однако чем дальше они продвигались вниз, тем уже становился туннель. Сам корень также постепенно сужался, от него все чаще отходили в стороны ответвления. Земля смыкалась вокруг путников, стены туннеля подбирались все ближе, и сердце Рапсодии стучало все сильнее. Наполовину лиринка, дочь неба и открытых равнин, она не была создана для скитаний по подземным лабиринтам, подобно фирболгам — расе Грунтора. С каждым новым вдохом легкие Рапсодии наполнялись тяжелым воздухом подземелья, а душа претерпевала невыносимые муки.
У девушки закружилась голова. Она больше не увидит неба, она погребена заживо — так глубоко, что ее никто и никогда не найдет. Даже после смерти лирины никогда не закапывают своих мертвых в землю, они отправляют их на погребальный костер, чтобы развеять прах под небом и звездами.
Рапсодии казалось, что огромные толщи над головой немилосердно давят на нее, вызывая животный ужас. Глубоко забрались. Слишком глубоко!..
И ей вдруг показалось, что громадная масса земли, глины, камней и песка словно бы опустилась ей на плечи, выдавливая воздух из легких. Она изо всех сил вцепилась в корень. Девушку бросило в жар, голова кружилась все сильнее.
Песнь Дерева, такая успокаивающая, постоянно звучавшая в начале спуска, превратилась в едва слышный шепот. Шорох дыхания и тяжелый стук сердца наполнили уши. У Рапсодии было такое чувство, что она тонет. Она стала задыхаться. Слишком глубоко. СЛИШКОМ ГЛУБОКО.
И тут в памяти прозвучал голос отца:
— ПРЕКРАТИ ИСТЕРИКУ.
Рапсодия закрыла глаза, сосредоточив остатки воли на собственной Именной ноте. ЭЛА, шестая нота. Когда началось обучение, будущей Певице сразу рассказали о замечательном способе, позволяющем выделить истинную составляющую любого звука. Она сразу все вспомнит, даже если будет охвачена ужасом. Рапсодия сделала глубокий вдох и начала тихонько напевать свою ноту…
…Вода в пруду была холодной, зеленая ряска плавала на поверхности.
— Отец!
— Я здесь, дитя. Медленно передвигай руки. Так, уже лучше.
— Тут так холодно, отец. Я не могу оставаться на поверхности. Здесь слишком глубоко. Помоги мне.
— Расслабься. Вода будет сама тебя держать…
Рапсодия еще раз вздохнула и почувствовала, что дышать становится легче. В сознании возникло улыбающееся лицо отца — струйки воды текут по щекам, в бороде и бровях застряли прозрачные капельки.
— Вода не сделает тебе ничего плохого. Паника, страх — гораздо опаснее. Сохраняй спокойствие…
Она кивнула, как в тот день, и почувствовала, что капельки пота стекают с ее волос, как вода… тогда, очень много лет назад…
— ТУТ СЛИШКОМ ГЛУБОКО, ОТЕЦ.
— Неважно — пока твоя голова находится над водой. Ты можешь дышать?
— Д-д-а-а.
— Значит, глубина не имеет значения. Не паникуй. Паника тебя убьет, даже если не будет грозить никакая другая опасность.
Следующий вдох дался ей гораздо легче.
«Воспоминания — вот первые истории, которые ты узнаёшь, — говорил Хейлис, ее учитель. — Это твои собственные легенды. В них больше силы, чем в любых других знаниях, потому что их написала ты сама. Черпай силу прежде всего из них».
Она уже дважды обращалась к своему прошлому и оба раза получала то, в чем нуждалась.
ГЛУБИНА НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. НЕ ПАНИКУЙ.
Рапсодия медленно открыла глаза.
— Мисси!
Голос, донесшийся снизу, застал ее врасплох, и страх вернулся. Рапсодия вздрогнула, и ее нога соскользнула с карниза. Девушка отчаянно вцепилась в корень, но ноги больше не сумели отыскать опору, и она начала сползать по скользкой поверхности корня.
Мелкие ответвления и отростки обламывались у нее под руками, оставляли синяки на теле, хлестали по лицу. Больше всего пострадали шея и руки. Падение продолжалось до тех пор, пока Рапсодия не налетела на Грунтора.
Его мощное тело легко поглотило инерцию удара. На уродливом серо-зеленом лице великана расплылась довольная улыбка.
— Ну, привет, герцогиня! Ой уж так надеялся, что ты упадешь прямо к нему в лапки. Хочешь чайку?
И тут накопившийся страх вырвался наружу и бесследно исчез; Рапсодия не выдержала и рассмеялась. Великан захохотал в ответ.
— Грунтор. — Скрипучий голос оборвал веселье. Великан глянул вниз, в темноту.
— Здесь свернем, — сказал Акмед. — Дальше пойдем другой дорогой.
— Подожди здесь, милая, ладно? Рапсодия кивнула.
Грунтор нашел удобное место, где девушка могла немного отдохнуть, после чего протянул ей фляжку с водой. Потом великан полез вниз — обсудить положение с Акмедом. Вскоре Грунтор вернулся.
— Широкий карниз начинается маленько в стороне от нашего корня, — сказал он. — Мы на нем переночуем. Если хочешь, Ой отнесет тебя вниз.
Рапсодия покачала головой:
— Нет, спасибо. Дальше я спущусь сама.
— Как скажешь, — пожал плечами великан. — В любом случае, если ты опять решишь свалиться мне на голову, я тебя поймаю. — Он быстро спустился, сопровождаемый негромким смехом Рапсодии.
Они ужинали молча в сумрачном свете факела, который Акмед вставил в трещину в стене. Рапсодия наслаждалась теплом и светом маленького пламени.
Акмед нашел на корне грибы и выяснял, нельзя ли их использовать в качестве топлива. Один из них, похожий на губку, хорошо поддерживал огонь и продолжал тлеть еще некоторое время после того, как пламя гасло. Акмед собрал некоторый запас этого грибного топлива и засунул в свою сумку.
— Теперь у нас есть чем освещать дорогу, — сказал он Грунтору, — и хоть как-то греться.
Фирболг между тем осматривал кусок сушеного мяса, который они забрали у людей Майкла.
— С водой проблем тоже не будет. — В качестве доказательства Акмед выжал угол своего намокшего плаща. На землю пролилась тоненькая струйка воды.
Теперь, когда непосредственная опасность больше не грозила Рапсодии, у нее появилась возможность спокойно подумать о том, где она оказалась. Однако большую часть сил ей приходилось тратить на борьбу со страхом, который продолжал волнами накатывать на нее. Девушка даже не заметила, что Акмед протягивает ей что-то зеленое. Только после того, как он потряс растением у Рапсодии перед носом, ему удалось привлечь ее внимание.
— Ешь.
Рапсодия безмолвно взяла, с усилием сделала несколько глубоких вдохов, откусила кусочек и поморщилась. Растение оказалось мягким с жесткими прожилками. Девушка с трудом прожевала сырое яство.
— Что это? — с сомнением спросила она.
— Корень. — Акмед улыбнулся, явный довольный впечатлением, которое он произвел на девушку.
— Корень? ТЫ ЕШЬ САГИЮ?
— Ну, в данный момент это ТЫ ешь Сагию. — Он положил руку ей на плечо, чтобы удержать на месте. — Прежде чем отказываться, подумай. Мы застряли здесь надолго. У нас слишком мало припасов, чтобы продержаться значительное время. Что ты предлагаешь делать, когда запасы иссякнут? — Он не обратил ни малейшего внимания на гнев, вспыхнувший в глазах Рапсодии. — Или предпочитаешь, чтобы я задал этот вопрос Грунтору?
— Не трухай, мисси, — заявил великан, продолжавший что-то жевать. — Ой не думает, что из тебя выйдет приличный обед. Ты слишком костлявая, уж не обижайся на правду. Мясо жесткое и совсем не сочное.
— То количество корня, которое мы съедим, не окажет ни малейшего влияния даже на живущих здесь
