склеп ф'доров. Когда им удалось вырваться из тюрьмы, мы вышли наружу, чтобы принять участие в Великой Охоте, целью которой было найти и уничтожить бежавших демонов. Но наши корни в сущности ветра, а не Земли.
Дракианка оторвала взгляд от огромного сооружения, окружавшего ее со всех сторон, и посмотрела на древний каменный мост, соединявший Круг Гимнов с остальной частью Колонии.
— Наш народ умел слышать вибрации в музыке ветра, совсем как твой. Мы даже более чувствительны к его пению, чем вы, Дети Неба, Мы принесли огромную жертву, когда ушли под Землю. Те из нас, кто родился позднее — как я, например, — никогда не знали вольного ветра, нам не дано было ощутить его ласковое прикосновение к своей коже или освободиться от связи с Землей. Наш уход дорого нам стоил; он лишил нас Настоящего и способности понимать, что происходит в мире наверху. Мы жили в темноте, лишенные этого знания.
Одну из представительниц нашей Колонии с самого рождения готовили к роли Матриарха, а другого — к роли Зефира, Пророка. Кандидатов, как правило, выбирали по тому, насколько хорошо они могли почувствовать ветер, впитать в себя его вибрации и прочитать мудрость, которую он несет на своих крыльях. Если его правильно слушать, можно многое узнать. Ты слышала голос ветра и его пение, Дитя Неба?
— Да, — ответила Рапсодия. — А еще Земли и моря. Я также слышала песнь огня, Праматерь, и хотя вы сказали, что звезды не склонны делиться с людьми своими тайнами, они тоже умеют петь и отдают знание тем, кто смотрит на небо и знает их путь. Так считал народ моей матери, вот почему лирингласы встречают и провожают звезды торжественной молитвой.
— Но все вибрации, вне зависимости от того, откуда они берутся, разносит ветер, — сказала Праматерь. — Зефир их слышал даже здесь, под Землей, находясь внутри круга гимнов. Высоко вверх тянется этот туннель, похожий на один из горных пиков, сквозь него сюда проникает ветер. Он резвится на этом плоском центральном камне, создавая воздушный поток, по которому и попадают к нам случайные вибрации. Священная песнь ветра стала гимном жередитов. Зефир слышал ее и сообщал новости Колонии. Так мы узнавали, что происходит Наверху, хотя и покинули тот мир навсегда.
Зефир не только узнавал новости, но иногда мог предсказать будущее. Однако такие пророчества были чрезвычайно редки. По правде говоря, мне известно только про одно. Вы стоите внутри него.
Трое посмотрели на слова, окружавшие рисунок на каменном полу. Акмед наклонился и задумчиво прикоснулся рукой к буквам.
— Ветер, принесший пророчество, был очень сильным и раскаленным, он прилетел с другого конца света, — продолжала Праматерь. — Он нес на своих крыльях смерть и надежду. Это произошло много веков назад, незадолго до того, как появились Строители.
Акмед встретился глазами с Рапсодией и увидел, что ей в голову пришла та же мысль, что и ему. Он поморщился, вспомнив слугу своего господина, Шинга, который последовал за ним с Серендаира, единственного оставшегося в живых, последнего из Тысячи Глаз Тсолтана.
«Где другие Глаза? Где остальная Тысяча?» — спросил Акмед.
И тот едва слышно проговорил, прежде чем растаять без следа:
«Исчезла, растворившись в ветре и жаре Спящего Дитя. Я остался один, только мне удалось пересечь океан в поисках Брата».
Ветер предсказал их приход.
— А про что пророчество? — спросил Грунтор.
— Ты можешь прочитать?
Она наклонилась и тоже прикоснулась к буквам.
Внутри Круга Четверых Круг Троих восстанет.
От дуновенья рожденные, Дети бездомного Ветра;
Их назову: охотник, хранитель, целитель,
Сводит их вместе страх, любовь их соединяет,
Ищут они того, кто сокрылся от Ветра.
Слушай, последний страж, внимай слову судьбы:
Станет стражем охотник, предателем станет хранитель,
Руки свои обагрит кровью убитых целитель;
Все это ради того, кто сокрылся от Ветра.
О Последняя, вот ветра речь — слушай:
Ветер прошедшего — зов его грустен: «Домой!»;
Ветер земного — в укромное место ее отнесет;
Ветер звезд — песню матери он ей споет;
Вместе сокроют они Дитя от бродяжного Ветра.
Мудрость молвит устами Дитяти:
Крепче всего бойтесь Ходящего-В-Снах;
Кровь — вот средство найти того,
Кто сокрылся до срока от беспощадного Ветра.
— Кровь поможет его найти, — пробормотала Рапсодия. — Не нравится мне все это. Получается, что пророчество говорит о войне?
— Не обязательно,
— Замечательно.
— А чего ты хотела, Рапсодия? Ты же знакома с историей. Единственное, к чему стремятся ф'доры, это сеять раздор, смерть и хаос. Война — самое подходящее средство для достижения их целей.
— Если бы у нас было немного крови ф'дора, ты смог бы его отыскать, Акмед? Как там, в старом мире? У ф'доров древняя кровь, ты наверняка можешь настроить биение своего сердца на ее вибрации.
— Будь у меня его кровь, — мрачно заявил Акмед, — мне не пришлось бы его искать. Потому что мы знали бы, в чьем теле он скрывается, поскольку получили бы кровь у его жертвы.
— А у Ракшаса можно ее взять? — спросила Рапсодия. — Он ведь создан из крови демона.
— Смешанной с другой кровью — волка и детишек, если Ой не ошибается, — сказал Грунтор, опередив новое сердитое замечание Акмеда. — Чтобы найти того, кто нам нужен, мисси, кровь должна быть чистой.
Акмед снова поднял голову и посмотрел на пустую пещеру, которая когда-то была сердцем Колонии и великой цивилизации.
— Попомни мои слова, Рапсодия, к тому моменту, когда мы узнаем, где прячется ф'дор, прольется столько крови, что ее хватит, чтобы пропитать землю. А если мы не поторопимся, ее будет море.
Пруденс уснула в темноте экипажа. После многих часов по ужасным дорогам Кревенсфилдской равнины они вы брались на ровный наезженный тракт, и она, положив голову на подушку сиденья, погрузилась в легкий сон. Именно эта подушка и спасла ее, когда экипаж налетел на какое-то препятствие на дороге и судорожно закачался из стороны в сторону. В тот момент, когда все вроде бы успокоилось, он снова на что-то наткнулся, накренился и наконец с грохотом остановился.
Пруденс испуганно села, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди. Юная луна почти не давала света, и внутри экипажа было темно. Пруденс ждала, когда откроется маленькая дверца, но вокруг царила жуткая тишина. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем распахнулась дверь экипажа.
— Вы в порядке, мисс?
— Да, — крикнула она гораздо громче, чем намеревалась. — А что случилось?
— Мы на что-то налетели. Давайте я помогу вам выйти.
Дрожа от страха, Пруденс встала, и стражник помог ей выбраться наружу. Она оказалась в кромешной темноте, пронизанной сырым воздухом летней ночи. Она еще сильнее вцепилась в руку стражника, стараясь хотя бы немного успокоиться.
— А на что мы налетели?
— Пойду посмотрю, — сказал он и осторожно высвободил руку, но Пруденс ухватилась за него еще
