Глаза Тристана Стюарда, зелено-голубые, как у всех представителей королевской линии намерьенов, моргнули, когда он на нее посмотрел.
— Да, вполне, благодарю вас, миледи, — через пару секунд серьезно ответил он. — Мадлен будет рада узнать, что вы о ней спрашивали.
— Юный Малькольм, наверное, уже делает первые шаги, — сказала Рапсодия, проходя в библиотеку под руку с Эши.
— Да, он вот-вот пойдет. Как мило с вашей стороны, что вы помните.
— Я помню каждого малыша, которому пела на церемонии Присвоения Имени. Добрый вечер, Мартин, — обратилась Рапсодия к Ивенстрэнду, герцогу Авондерра, который улыбнулся и почтительно поклонился.
Затем она кивнула каждому из собравшихся в библиотеке советников и поспешно заняла свободное кресло за длинным столом из отполированного дерева, за которым заседал совет. Герцоги Роланда и послы Маносса и Гематрии, Острова Морских Магов, — представители государств, входящих в Намерьенский Союз, опустились на свои места после того, как сел король.
— Я вижу, в мое отсутствие ты слишком долго задерживаешь своих советников, ведь уже ночь, — попеняла Рапсодия мужу, осторожно отодвинув в сторону тарелку с недоеденной индюшачьей ножкой, стоящую среди смятых бумаг и пустых бокалов прямо перед ней.
Потом она демонстративно оглядела стол и библиотеку, в которой царил весьма красочный беспорядок.
— Мы пересматриваем структуру орланданских тарифов, — ответил Эши с деланным отчаянием.
— А, тогда понятно. — Рапсодия повернулась к юному Гвидиону Наварнскому, сидевшему слева от нее. — Гвидион, на чем вы остановились, когда я своим появлением прервала заседание совета?
— Мы, похоже, зашли в тупик, обсуждая просьбу провинции Ярим предоставить ей льготы касательно налогов на продукты питания в связи с засухой, вот уже два года терзающей их земли.
— Именно, — подтвердил Эши. — Кандерр, Авондерр и Бетани выступают против отмены тарифов, а Бет-Корбэр согласен.
— Бет-Корбэр граничит с Яримом, и его расходы на перевозку товаров значительно ниже, чем у Авондерра, — запротестовал Мартин Ивенстрэнд, чья провинция, расположенная на берегу моря, находилась дальше всех от Ярима.
— Кроме того, что-то я не припоминаю, чтобы Ярим снижал тарифы на свои опалы или соль в те годы, когда морская торговля шла не слишком успешно для нас, — заявил Седрик Кандерр, пожилой герцог провинции, носившей его имя и славившейся предметами роскоши, прекрасными винами и изысканными деликатесами. — Мне не совсем понятно, чем эта засуха отличается от трудностей Кандерра и других провинций Роланда.
— Потому что эта засуха грозит уничтожить мою провинцию, тупица, — прорычал Ирман Карскрик, герцог Яримский. — Ваши так называемые трудности вообще никак не сказались на благосостоянии Кандерра, и тебе это прекрасно известно. А Яриму грозит голод.
Рапсодия откинулась на спинку кресла и посмотрела на Тристана Стюарда.
— А что думает по данному вопросу Бетани, Тристан?
— Мы, разумеется, сочувствуем Яриму, — ровным голосом проговорил герцог. — И потому готовы предложить весьма щедрые льготы по тарифным платежам.
В зеленых глазах Рапсодии вспыхнуло удивление, но голос оставался совершенно спокойным.
— Вы очень добры.
Мягкое выражение на лице Тристана сменилось более жестким.
— Однако, миледи, Бетани беспокоит тот факт, что данный вопрос вынесен на обсуждение на уровне Намерьенского Союза. — В его голосе прозвучало напряжение. — До сих пор каждая провинция Роланда имела право самостоятельно, так, как она считала нужным, устанавливать свои тарифы, без вмешательства со стороны… э-э-э… высших властей. — Он посмотрел Эши в глаза. — На совете, назвавшем вас королем и королевой намерьенов, нас заверили, что провинции, входящие в состав Союза, будут иметь суверенитет.
— Да, и с тех пор ничего не изменилось, — быстро произнесла Рапсодия, заметив, как потемнело лицо ее мужа. Она снова повернулась к молодому человеку, который скоро займет место за этим столом по праву герцога Наварнского. — Твое мнение, Гвидион?
Юный Гвидион смущенно заерзал на своем стуле, но через несколько мгновений заставил себя выпрямиться.
— Я считаю, что право каждой провинции устанавливать собственные тарифы следует уважать, но иногда возникают ситуации, когда необходимо коллегиальное решение, — просто ответил он своим чуть хриплым юношеским голосом. — Мне представляется, что нехватка продовольствия — одна из таких ситуаций. Почему те из нас, кому повезло владеть более плодородными землями и кто не сталкивается с недостатком продовольствия, должны получать огромные прибыли, наживаясь на страданиях жителей одной из провинций Орландана, вместо того чтобы оказать им помощь в минуту бедствия?
— Твой отец сказал бы то же самое, — улыбнулся Гвидиону Наварнскому король намерьенов, не сводя глаз с Тристана. — Ты, как и он, способен к состраданию.
— Прошу меня простить за то, что я вмешиваюсь в обсуждение довольно щекотливого вопроса, но, если вы позволите, мне кажется, я могу предложить альтернативное решение проблемы тарифов,
— Мы вас с радостью выслушаем, миледи, — откликнулся Квентин Балдасарре, герцог Бет-Корбэра.
— Ярим нуждается в воде, — проговорила Рапсодия и сложила руки на груди.
Советники непонимающе переглянулись, затем уставились на поверхность стола, смущенно покашливая. Ирман Карскрик, с трудом скрывающий раздражение, нахмурился.
— Будучи Певицей Неба, миледи имеет возможность обратиться к тучам с просьбой, чтобы они пролили на землю побольше воды? Или вы решили напомнить нам об очевидном факте, желая немного развлечься за мой счет?
— Милорд, я не настолько жестока, чтобы смеяться над вами, когда дело касается такого серьезного вопроса, — поспешно проговорила Рапсодия, придерживая Эши, начавшего медленно подниматься со своего места. — Однако в Яриме имеется собственный источник воды, которым вы в последнее время не пользовались и который, вне всякого сомнения, поможет вам справиться с последствиями засухи.
Гнев на лице Карскрика сменился удивлением.
— Надеюсь, миледи известно, что Эрим-Рас высох и что даже весной, когда в нем имелась вода, она была заражена кровавой лихорадкой.
— Да.
— И что шанойны теперь все реже и реже находят в земле водоносные жилы.
— Да, — повторила Рапсодия. — Но я имела в виду Энтаденин.
В полутемной библиотеке, где уже прогорели почти все масляные лампы, повисла тишина. Впрочем, в камине продолжал пылать ровный огонь, который отбрасывал тени на лица советников.
В свое время в Яриме, посреди пыльной пустыни, бил могучий гейзер. Его называли Энтаденин, а еще Фонтан в Скалах или Чудо. Сверкающие потоки воды вырывались из обелиска, состоящего из разноцветных минералов, подчиняясь циклам, схожим с циклами луны. Примерно двадцать дней каждого лунного цикла он давал сухой земле столь необходимую ей воду, и в те времена пыльный Ярим напоминал изысканный цветок, выросший в пустыне. Источник снабжал всю провинцию, фермы и поселки шахтеров водой, и вскоре неподалеку от него выросла столица, Ярим-Паар, прекрасная, словно драгоценное украшение, случайно упавшее на огромные безжизненные земли у подножия северных Зубов.
Но несколько веков назад силы источника иссякли, и однажды без объяснения или предупреждения чудесный гейзер, дававший жизнь этим землям, превратился в высохшую скорлупу и больше никогда не подарил им ни капли влаги. Прошли века, обелиск под ударами сухих ветров и жары превратился в самый обычный унылый камень, такой непримечательный, что на него не обращали никакого внимания прохожие, спешившие по своим делам через центральную площадь Ярим-Паара, где он стоял.
— Энтаденин умер многие века назад, миледи, — напомнил Рапсодии Ирман Карскрик, стараясь сохранять спокойствие.
Рапсодия наклонилась вперед, и в ее глазах отразилось пламя камина.
