собравшихся отойти от фургона и идти к воротам, но возможность увидеть ужасное чудовище, да еще бесплатно, притягивала людей как магнитом.
— Ну и что ты тут вытворяешь? — сердито спросил владелец балагана у Куэйла, который с довольным видом взирал на происходящее.
— Устроил для твоих зрителей небольшое… небольшое…
— Новый номер? — вставил Брукинс.
Куэйл хихикнул.
— Именно! Новый номер для твоего представления. — Он перевел взгляд со взволнованной толпы, которая с нетерпением ждала, кто окажется следующим счастливчиком и заглянет внутрь фургона, на владельца цирка и его громил. — Да ладно тебе, приятель, хватит возмущаться, — нахально заявил он. — Это ведь ты не сдержал свое слово. Я же предлагал тебе первым посмотреть на мое чудовище, а ты не соизволил явиться на встречу, о которой мы договорились.
Владелец балагана зло взглянул на улыбавшегося Куэйла.
— Я хочу на него взглянуть, — потребовал он и схватился за край брезента.
— Ха-ха, — пропел Куэйл и хлопнул его по руке. —
Зрители, оказавшиеся в самом центре невероятно интересных событий, поддержали его дружными криками.
Из фургона начали раздаваться жуткие крики, и владелец цирка сдался.
— Я не ношу с собой деньги, — мрачно заявил он.
Куэйл кивнул.
— Может, и правда не носишь. Но я покажу тебе, какой я благородный. Хоть ты обошелся со мной страшно невежливо, я прощу тебе эту крону. Но если ты захочешь купить моего мальчика-рыбу, тебе придется заплатить за него ту цену, которую я назначу, плюс крону и плюс полкроны, стоимость билета на твое представление. — Он посмотрел на растущую толпу, ища у нее поддержки. — Как вы считаете, так будет честно? — возвысил он голос.
Ответом ему был дружный рев.
— Ладно, — прорычал владелец балагана. — Покажи мне своего проклятого урода.
Куэйл широко ухмыльнулся и отошел в сторону жестом показывая, что теперь, когда договоренность достигнута, он не возражает.
Владелец балагана поднял брезент.
Тут же изнутри высунулась рука чудовища, казавшаяся неестественно зеленой в свете факелов, а в следующее мгновение появилась отвратительная голова, огромные, затуманенные глаза сверкали, из страшного рта вырывались шипение и свист, которые не смог бы воспроизвести ни один человек. Существо схватило владельца балагана за куртку и потянуло на себя, но он вырвался и отошел на несколько шагов. Тогда чудовище попыталось добраться до Куэйла, но после нескольких неудачных попыток злобно заурчало и скрылось в темноте фургона.
Толпа дружно вскрикнула, зрители, стоявшие в переднем ряду, расталкивая своих соседей, поспешили оказаться как можно дальше от ужасного монстра.
Однако владелец балагана продолжал спокойно стоять на месте. Повернувшись к Куэйлу, который не мог скрыть ликования, он неохотно спросил:
— Сколько ты за него хочешь?
Куэйл сделал вид, что размышляет.
— Сегодня днем я собирался попросить за него пятьдесят крон, — сказал он, не обращая внимания на возмущенное восклицание владельца цирка. — Но поскольку ты вел себя исключительно невежливо, я бы даже сказал, грубо, цена выросла — сто золотых крон. Плюс две.
Владелец цирка собрался было запротестовать, потом взглянул на возбужденную толпу, спешащую к воротам, и передумал.
— Согласен, — буркнул он.
Затем он махнул рукой одному из служителей, и тот помчался в сторону деревни, расположенной поблизости.
— Мы даем тебе час, — предупредил Куэйл, забираясь в фургон. — Мой друг Брукинс хотел бы воспользоваться своим билетом, если ты не возражаешь. А потом мы отсюда уберемся, с деньгами и без мальчика-рыбы или с мальчиком-рыбой и без денег. Так что если твой громила не вернется…
— Он успеет, — сквозь зубы процедил владелец цирка.
— Вот и хорошо, — проговорил Куэйл и потянулся. — А чтобы показать тебе, какой я великодушный, я отдам вместе с ним еще и рыбу. Он питается рыбой, хотя предпочитает угрей. Может быть, в следующий раз ты придешь на встречу, если о ней договариваешься.
Фарона передали с рук на руки в темноте, когда цирк уже закрылся. Он шипел и плевался, но мягкие кости и слабость мешали ему сопротивляться.
— Не забывайте, что его нужно держать в воде, — напомнил Куэйл, когда Фарона положили на полотняные носилки и унесли за ворота в диковинный мир «Чудовищ». — Он быстро высыхает.
— Забирай деньги и проваливай, — прорычал владелец балагана, наблюдая за служителями, которые несли Фарона в одну из палаток.
Не говоря больше ни слова, он развернулся и зашагал вслед за ними.
Поздно ночью, когда они выбрались на Трансорланданский тракт, направляясь обратно на побережье, Брукинс наконец нарушил затянувшееся молчание. Он несколько часов без единого слова смотрел прямо перед собой, стараясь переварить то, что увидел в цирке.
— Там была… женщина с двумя… двумя штучками, — прошептал он и показал у себя между ног, а потом покачал головой, пытаясь прогнать воспоминание.
Куэйл громко расхохотался.
— Хорошо, что золото у меня, Брукинс, — сказал он грубоватым тоном. — А то вдруг тебе захотелось бы засунуть монетку в одну из «штучек».
— А другая ела человечину, — продолжал Брукинс, не в силах избавиться от страшного зрелища, представшего его глазам. — Вокруг нее были набросаны отрубленные руки, и она рвала их зубами и когтями…
— Прекрати, — сердито велел ему Куэйл. — Я хочу насладиться нашей удачей.
Он похлопал себя по груди, где держал кошелек с деньгами, и почувствовал под ладонью какой-то острый предмет. Засунув руку под рубашку, он вытащил неровный, переливающийся разными цветами диск, который забрал у странного существа, и тот засиял отраженным лунным светом.
— Эй, посмотри-ка, — воскликнул он, довольный собой, поскольку напрочь забыл о диковинном предмете. — Кажется, у нас осталось кое-что на память о нашем мальчике-рыбе.
— Разве ты не обещал вернуть ему эту штуку? — спросил Брукинс.
— Слово, данное рыбе, не считается, — рассмеялся Куэйл. — Я им каждый день что-нибудь обещаю, чтобы заманить в сети. И никогда не выполняю своих обещаний. Кроме того, даже если мы сейчас повернем обратно, вряд ли мы кого-нибудь застанем, цирк наверняка уже снялся с места. — Он принялся вертеть диск в руках, любуясь бликами на его поверхности.
— А они сказали, куда поедут дальше?
Куэйл задумался, пытаясь вспомнить, а потом кивнул.
— В Сорболд.
Большую часть пути они проехали в привычном молчании, Куэйл придумывал, как бы потратить деньги, а Брукинс пытался забыть, как они их получили.
10
Фарон проснулся, лежа в прохладной воде, и заморгал; в палатке было темно.
Он смог разглядеть лишь едва различимые тени сквозь тусклое стекло огромного чана, в котором находился. Он легко всплыл на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, и ударился головой о брезент, натянутый над и вокруг его новой темницы.
Он попытался сообразить, как здесь оказался, но картинки в его ограниченном мозгу были туманными и
