Голубая комната

ПОЛИТИК. А я тебе верю, верю. Это же очевидно.

МОДЕЛЬ. Это не я. Я этим не занимаюсь.

ПОЛИТИК. Вот и хорошо. Я бы сказал, хорошо со всех точек зрения. Недаром же я тебя спрашивал про других мужчин. Теперь я вижу…

МОДЕЛЬ. Ты опять об этом?

ПОЛИТИК. Я просто спросил.

МОДЕЛЬ. Зачем?

Пауза.

МОДЕЛЬ. Что я такого сделала? В чем я провинилась?

ПОЛИТИК. Ни в чем. Более того, я хотел бы увидеть тебя еще раз.

МОДЕЛЬ. Еще раз?

ПОЛИТИК. Может, не здесь. Может, в каком-нибудь другом месте. Я мог бы снять для тебя квартиру.

МОДЕЛЬ (смотрит на него). Ты ведь женат, да?

ПОЛИТИК. Почему ты так решила?

МОДЕЛЬ. Мне так кажется.

ПОЛИТИК. А если и женат, то что?

МОДЕЛЬ. А чем ты занимаешься?

ПОЛИТИК. Я политик. Помогаю управлять страной.

МОДЕЛЬ. Ясно…

ПОЛИТИК. Тебя беспокоит, что ты занималась любовью с женатым мужчиной?

МОДЕЛЬ. С чего это должно меня беспокоить?

ПОЛИТИК. Ты помогала ему обманывать его жену.

МОДЕЛЬ. А ты уверен, что твоя жена тебя не обманывает?

ПОЛИТИК (смеется). Уверен.

МОДЕЛЬ. Откуда такая уверенность?

ПОЛИТИК. Просто это маловероятно.

МОДЕЛЬ. Боюсь, ты ошибаешься. Если она хоть немного похожа на женщин, которых я знаю…

ПОЛИТИК. Ты ничего не знаешь. И ни черта не соображаешь. Зачем тебе что-то знать? Зачем тебе вообще думать?

Последнюю фразу он кричит. Вообще он явно не в себе.

МОДЕЛЬ. Ты вроде говорил, что неженат.

ПОЛИТИК. Женат я или нет, тебе это знать не обязательно. Я живу в другом мире, о котором ты ничего знать не можешь.

Пауза. Он немного приходит в себя.

МОДЕЛЬ. Я не знала, что ты женат. Я просто болтала с тобой. Понимаешь, просто болтала.

ПОЛИТИК. Это моя вина. Никогда раньше не пробовал таблетки. (Он подходит к дивану и присаживается рядом с ней). Послушай, я хочу увидеть тебя еще.

МОДЕЛЬ. Неужели?

ПОЛИТИК. А почему нет? Но для меня это непросто. Мы должны кое о чем договориться. Я не могу постоянно следить за тобой.

МОДЕЛЬ. Это уж точно.

Некоторое время он пристально смотрит на нее.

ПОЛИТИК. Я не говорю о моральной стороне дела. Меня это не волнует. Но я должен быть очень осторожен. Наша пресса хуже голодного крокодила. И на нее нет совершенно никакой управы. Я должен быть осторожен в смысле… гигиены. Прости, что говорю это тебе, но это так. И поверь, это далеко не излишняя предосторожность.

Она молча смотрит на него

ПОЛИТИК. Я мог бы снять квартиру. Ты сможешь там жить. Одна, если хочешь.

Он улыбается

ПОЛИТИК. В следующий раз мы встретимся в другом месте.

МОДЕЛЬ. Возможно.

ПОЛИТИК. Где нам никто не помешает… Послушай, Келли, я даю тебе шанс зажить собственной жизнью.

Она не отвечает.

ПОЛИТИК. Ни от кого не зависеть.

Она молчит

ПОЛИТИК. Разве не об этом мечтают все женщины?

МОДЕЛЬ И ДРАМАТУРГ

Студия в богемном районе города. По всюду разбросаны книги, компакт-диски. Письменный стол завален бумагами. В задней части сцены пианино. Шторы приспущены, поэтому в комнате царит полумрак. ДРАМАТУРГ (ему немного за тридцать) открывает дверь и впускает МОДЕЛЬ.

ДРАМАТУРГ. Ну, как тебе?

МОДЕЛЬ. Великолепно. Правда, я ничего не вижу.

ДРАМАТУРГ. Это не страшно. Глаза скоро привыкнут. Твои прекрасные глаза.

Целует ее в глаза

МОДЕЛЬ. Боюсь, мои прекрасные глаза не успеют привыкнуть. Я сейчас ухожу.

ДРАМАТУРГ (пропускает ее слова мимо ушей). Давай зажжем свечи. Несколько лет назад у меня отключилось электричество, и я подумал, а зачем оно мне, электричество? Что может быть лучше волшебного света свечей? (Он зажигает свечи в канделябре и любуется достигнутым эффектом. Жестом приглашает ее присесть на кушетку). Присядь. Если хочешь, можешь вздремнуть.

МОДЕЛЬ. Я не устала. Ты споешь мне песню?

ДРАМАТУРГ. Непременно. Я сам ее сочинил.

МОДЕЛЬ. Сам? А я думала, ты журналист.

ДРАМАТУРГ. Господи, откуда ты это взяла?

Явно недовольный, он присаживается на стул у пианино

МОДЕЛЬ. Ты сам говорил.

ДРАМАТУРГ. Боже праведный!

МОДЕЛЬ. На вечеринке ты сказал, что ты писатель. Разве журналисты не писатели?

ДРАМАТУРГ. В той же степени, в какой крысы – животные.

Она кивает на стол с компьютером,

МОДЕЛЬ. И для этого у тебя компьютер?

ДРАМАТУРГ. Да, но я им не пользуюсь. Для меня самое главное – ощущать, как перо соприкасается с бумагой.

МОДЕЛЬ. Ясно… Ты обещал спеть песню, которую сам сочинил.

ДРАМАТУРГ. Я сказал, что сам ее сочинил?

МОДЕЛЬ. Во всяком случае, так мне послышалось.

ДРАМАТУРГ. Нет, нет. Если быть точным, я поучаствовал в ее сочинении. Но какое это имеет значение? Какое вообще значение имеет авторство? Главное – сделана работа. Работа – вот что имеет ценность, работа, а не автор. (Он довольно улыбается). Тебе здесь удобно?

МОДЕЛЬ. Так ты споешь песню?

ДРАМАТУРГ. Спою. Она называется «Голубая комната».

ПЕСНЯ. В конце песни МОДЕЛЬ смеется и аплодирует. (Песня-реприза).

МОДЕЛЬ. Потрясающе!

ДРАМАТУРГ. Спасибо.