лекарей! А потом… Это произошло недели примерно через две… Я как раз спал…
– Один? – поинтересовался Антриг, и Фарос жалко улыбнулся, желая превратить эту реплику в шутку.
– Ты сам должен понимать, что я не позволяю себе засыпать, когда развлекаюсь с парнишками! Когда мне хочется спать, я обычно отсылаю их! Обычно, когда я сплю, в моей комнате неотлучно находится Каннер – я полностью доверяю этому малому. Но именно в тот раз его не было! Кстати, Каннер тоже был когда-то послушником, но, к несчастью, лишился слуха из-за какой-то болезни. Кажется, это был какой-то особый вид лихорадки. Вообще-то, когда послушники становятся негодными к своей повседневной службе, то присяга налагает на них обязательство покончить жизнь самоубийством. Как вы сами можете убедиться, у Каннера помимо глухоты оказался еще один изъян – трусость. Однако я спас его! Ведь глухой слуга часто может оказаться весьма полезен! Но ближе к делу! Я тогда вдруг проснулся… Не знаю даже, отчего… Может, был какой-то странный сон? Мне ведь часто снятся разные интересные сны…
Тут принц замолчал, очевидно, все-таки устыдившись своих откровений. Он снова взволнованно принялся мерить шагами комнату. При свете фонарей фигура его отбрасывала на полуосвещенные колонны длинные тени. Наконец он продолжил:
– Занавески в алькове были закрыты неплотно, поэтому при свете ночника я мог видеть часть деревянной панели на противоположной стене. Я клянусь, что при свете лампочки я увидел на панели тень – тень волшебника в длинном одеянии.
Конечно, тень была очень искаженной, длинной, но зато ясно было, кто ее отбрасывал. Вдруг он – я хорошо видел это – приблизился к столику, на котором стоял ночник, и принялся что-то делать там. Я видел, как шевелятся его руки. Я немедленно позвал охрану, но в комнату никто не зашел. Ни один. Когда они, наконец, вбежали, там уже никого не было. В спальне не было и следа странного гостя, даже на столике он ничего не оставил. Но я уверен, что выйти через двери он никак не мог – при малейшей попытке сделать это он наверняка столкнулся бы с охраной, которая уже бросилась ко мне. Потом я проверял – он стоял у наружной стены, и там никак не могло быть тайного хода. Я на всякий случай велел трижды простучать все стены, но снова ничего не обнаружилось. Кстати, недалеко от стола стоял сосуд с водой для умывания. Я велел поутру отдать воду одной из дворовых собак. И что вы думаете – на пятый день собака околела. Для яда это подозрительно долгий срок, не правда ли? Но пока что…
Принц боязливо, по-женски, прижал ладонь к губам, демонстрируя то ли испуг, то ли нерешительность.
– Вы должны понять меня, – продолжал Фарос, – я не мог поведать сыщикам всех деталей. Все из-за личных проблем. К тому же у меня все равно не было никаких доказательств. Ведь если бы я только заикнулся о том, что без волшебства не обошлось, как меня тут же осмеяли бы. Точно так же, как осмеяли и тогда, когда…
Что-то припомнив, регент продолжал с еще большим жаром:
– Ведь они все равно сказали бы, что мне померещилось. Как же – я считаюсь безумцем. Ведь это уже столько раз говорили. Да, я безумец. Но не настолько же!
Во всяком случае, сейчас со мной все в порядке, я не рассказываю вам сказок. С тех пор я дважды просыпался по ночам и слышал постукивание в своей комнате. Но стоило мне только позвать стражу, как стуки прекращались. После второго раза я приказал Каннеру и еще одному парню дежурить в моей комнате. Правда, я не могу поручиться, действительно ли кто-то стучал в комнате во второй раз, или это мне всего лишь приснилось.
Фарос запустил обе руки в свою русую шевелюру, сразу взъерошив уложенные лучшими парикмахерами волосы.
– Я долго с этим боролся, – наконец продолжил регент, – я действительно не верил в магию. Но я понял, что кто-то пытается со мной расправиться именно посредством магии. Скажи, такое возможно? – И принц с отчаянием посмотрел в глаза Антригу, словно был уверен, что чародей сможет избавить его от всех проблем сразу.
Подумав, Виндроуз утвердительно кивнул. С неожиданной энергией Антриг поднялся с основания колонны и, подойдя к принцу, спросил:
– Скажи мне только, как давно была последняя попытка?
– Боже, – прошептал принц. – Так это еще и попытка. А мне показалось, что это всего лишь постукивание.
– Конечно, это была самая настоящая попытка, – голосом знатока промолвил Антриг, – но ты не ответил на мой вопрос – как давно это было?
– Недели две-три назад. Как раз незадолго до того, как епископ Кимила прислала гонца с сообщением, что она сумела раскрыть разветвленный заговор против устоев Церкви и всей Империи. Я распорядился арестовать всех подозреваемых. А потом, два дня спустя, Нарвал…
Словно успокаивая плачущего ребенка, Виндроуз сжал ладони Фароса своими крепкими руками. Джоанна, наблюдавшая за происходящим, подумала вдруг, видел ли принц то, что застала в рабочем кабинете доктора Скипфрага она.
– И ты сразу направился в Кимил, – продолжал Антриг, а принц при этом послушно кивнул, – разузнать, что же удалось разнюхать Герде?
– Да, – регент снова кивнул. На сей раз голос его прозвучал несколько тверже: – Герда и ее телохранители прибыли, чтобы встретить меня на той почте, где есть еще и постоялый двор. Она рассказала мне о вас все. И тогда я понял, что мне нужно во что бы то ни стало разыскать вас, причем разыскать быстрее, чем это сделает Инквизиция. Я был уверен только в том, что вы действительно не замешаны в этом деле. Кстати, Герда подробно рассказала мне обо всех этих чудовищах и предположила, что вы, по всей видимости, направитесь в город Ангельской Руки. Я под благовидным предлогом расстался с ней, повернул назад и приказал своим людям тщательно обыскать местность, в которой вы могли бы находиться. Мой приказ был однозначен – опередить людей Костолома, поскольку те собирались расправиться с вами. У меня даже появилась мысль, что вы можете направиться к Дьявольским Вратам, чтобы попытаться найти убежище у этого набожного тупицы и лицемера Сердика, – при упоминании имени двоюродного брата глаза Фароса злобно сверкнули – в этой семейке явно не ладили между собой. Антриг ничего не сказал на это, как и Джоанна, у нее тоже не было основания критиковать человека, который действительно очень помог им.
Но принц быстро взял себя в руки – безумие исчезло из его глаз, лицо снова приняло осмысленное и решительное выражение. Сглотнув слюну, он заговорил снова.
– И вот сегодня я снова вернулся. Но мне казалось, что мои усилия не принесут никакого результата. Передо мною на какое-то время открылось все мое будущее – оно должно быть таким же, каким было прошлое моего безумного отца. – Собравшись с мыслями, Фарос продолжил: – Со временем я должен, по идее, окончательно спятить. То, во что я не верил, во что я просто не хотел верить, должно в конце концов погубить меня. Выходит, что у меня не остается никакой надежды. Конечно, я пробовал заключить членов Совета Кудесников под стражу, да только у Церкви есть свои чародеи. А я ведь должен спать по ночам…
И вдруг монолог регента резко оборвался, как будто у него кончился запас воздуха. Раздалось всхлипывание, Фарос отвернулся, и Джоанна поняла, что наследник престола Феррита просто стыдится своих слез.
Антриг неслышно подошел к принцу и, осторожно, но крепко взяв его за руку, тихо поинтересовался:
– Здесь?..
Как только Фарос метнул на него быстрый взгляд, Виндроуз продолжил:
– Насколько я понимаю, мы находимся в казематах под старой частью Летнего дворца…
Губы принца скривились в неком подобии улыбки – он глянул на мощные руки Антрига, все еще сжимавшие его запястья. Фарос освободился от хватки кудесника и отошел в сторону. Точно вспоминая, что он сотворил со своей прической, регент принялся судорожно приглаживать всклоченные волосы.
– Да, – признался он уже куда более спокойным голосом, – я решил действовать на свой страх и риск. Подземелья, как известно, вещь довольно изолированная и потому все то, что в них скрыто можно уберечь, от взглядов досужих сплетников.