Ингольд повернулся к Рейдерам.
– Я не уверен, – сказал он Эху Ветра. – Может быть, я ошибаюсь, но, кажется, надвигается Ледяная буря.
Первый раз Руди увидел на лицах Рейдеров эмоции. Страх промелькнул в янтарных глазах вождя.
– Ты уверен? – спросил он и сделал быстрый знак воинам, молниеносный жест рукой, который вызвал шепот и движение среди них.
– Да, да, я уверен, – Ингольд посмотрел в одну сторону, потом в другую, лицо его выражало тревогу.
«Нет, не из-за того он испугался, – подумал Руди, – что через шестьдесят секунд мы превратимся в эскимо на палочке, а потому, что он не понимает, почему это должно случиться так далеко на юге».
– Нет! – выкрикнул колдун, когда один из Рейдеров повернул свою лошадь, чтобы удариться в бегство. – Ты не сможешь опередить ее.
– Не сможет, – согласился вождь Рейдеров. – В конце концов ты с нами. Пустынный Странник. Мы едем с тобой, – он пустил свою лошадь вниз с холма быстрой рысью к ступеням и углублению, другие отправились за ним. Ингольд следил. Руди хромал последним.
– Как скоро? – прошептал Руди, вглядываясь в бледное пустое небо. Он ничего не чувствовал, ничего, кроме грозного холодного неба.
– Очень скоро, – Ингольд переложил посох из правой руки в левую. Он делал многое левой рукой, как старый вояка из вестерна.
Руди слышал, как Джил рассказывала о лестничных маршах Дарков, но только сейчас ощутил суеверный страх, ощутил чувство непостижимого водоворота времени. В этой черной и страшной лестнице было что-то, что заставляло напрягаться его позвоночник. Свет никогда не проникал в эту черноту, так же, как он не соприкасался с темнотой далекого, бдительно охраняемого Убежища Дейра. Те, кто не выносил света, могли приходить в эту темноту, когда им вздумается, молчаливые и никем не замеченные. Ступени были стерты. Пустой, полуразрушенный черный пол был истерт и отполирован ногами, прошедшими по нему. Сколько маленьких босых ног переманили сюда, думал Руди. Сколько людей последовали за шепчущим зовом смерти из темноты? И в течение скольких ужасных лет?
Но все же Руди заметил, что Рейдеры предпочитали пустое Гнездо Дарков ужасу Ледяной бури.
Посох Ингольда мерцал в призрачном блеске, когда он спускался по ступеням. Он освещал узкие стены, изгиб низкой крыши и бесконечные винтовые ступеньки. Как только Руди переступил порог вслед за колдуном, он сразу же почувствовал запах, поднимающийся снизу, сладковатый смрад гниения, которого пугались лошади, а люди с подозрением смотрели друг на друга. Этот запах окутывал их, словно туман.
Руди нашел утешение и в запахах живых людей вокруг него, и в тепле столпившихся тел, и в шепоте, и в случайном тихом ржании, которое нарушало смертельную тишину подземелья. Один или два раза он услышал звук, оставляемый когтями грызунов на ближайших стенах, перед ним промелькнули тощие изможденные крысы, они удирали в щели темных стен, как вороватые тени.
Чтобы там ни лежало внизу, оно было мертвым, мертвым и гниющим. Всем казалось, что они спускались несколько часов. Единственным источником света был тусклый фосфоресцирующий свет в руках Ингольда. Ноги Руди затекли и болели, но его ум и чувства напрягались, пытаясь услышать какое-нибудь движение или звук во мраке. Однако снизу не доносилось ни звука – только слабый смрад разложения.
В тот момент, когда Руди почувствовал, что больше не вынесет этого, Ингольд сказал:
– Стоп!
Он остановился так внезапно, что Руди почти врезался в него. Зашуршав своим меховым одеянием, Эхо Ветра быстро догнал их. Руди старался сделать еще шаг, чтобы посмотреть, что лежит внизу в темноте, но Ингольд рукой загородил ему путь.
– Что там?
Колдун молча жестикулировал посохом над пустотой. За той ступенькой, на которой они стояли, не было других – только мрак и беспросветность. Без посоха Ингольда они бы просто перешагнули через край пропасти. Из этой адской ямы Руди услышал скольжение, легкое движение, тонкий писк крыс; он почувствовал тошнотворные запахи. Затем Ингольд извлек из темноты свой посох, и свет его стал медленно усиливаться, пока не вспыхнул, как магний. Это был первый свет, проникший во мрак со дня сотворения мира.
Трепет охватил Руди, и взбудораженный голос его был чуть слышным шепотом.
– Священный огонь ада, – выдохнул он, и Ингольд сердито посмотрел на него.
– Этот адский огонь, как ты говоришь, на самом деле священный, – тихо ответил колдун. – Если бы ты видел то, что сейчас видел я и пережил. Это владения Дарков под землей.
В двадцати футах ниже пещера спускалась вниз и таяла в темноте, которую свет жезла не мог победить. Сама пещера была сотни футов высотой и, возможно, в два раза больше в ширину, а ее противоположный конец терялся в беспросветной тьме. Среди известняковых колонн можно было разглядеть черные узкие входы, они вели в другие пещеры. Многочисленные сталактиты свисали с «пламенеющего» потолка, они мерцали в ровном белом свете, как будто были гладко отполированы. Пол был покрыт пушистым ковром увядшего коричневого мха, кое-где сквозь мох пробивался черный слой воды, спокойная поверхность которой отражала свет, как полированный оникс. Такой полной была тишина, которая лежала в заселенной вечностью пещере, что многочисленные искривленные своды отражали дыхание группы завоевателей, которые столпились, как нищие, на пороге заброшенного королевства их врагов.
– Смотрите, – показал Эхо Ветра. Внизу что-то зашевелилось, забегали крысы по краям бассейна. Едва заметные среди коричневого высохшего мха пола пещеры, были видны кости, тускло сверкающие в белом пламени колдовского света. Казалось, что их здесь много, хотя трудно было утверждать это из-за гофрированных колонн сталагмитов. – Возможно, это их двор, место, где они складывали останки своих жертв.
– Чушь, – сказал Ингольд, подняв голову, он уставился в безграничное пространство пещеры. – Во- первых, их здесь гораздо меньше. Если бы это было постоянным местом для хранения костей жертв, которых
