Подойдя ближе, Руди увидел среди них Кару, которая натянуто улыбалась. Остальных он не знал, но понимал, кем они должны быть. Их было по меньшей мере тридцать, всех возрастов, обоих полов и различных типов. Многие из них были пожилыми, но один или два казались совсем юными. Вос и Ингольд все еще стояли, положив друг другу руки на плечи. С откинутым назад капюшоном Вос оказался мрачноватым стариком с бритой головой и крючковатым носом, который напомнил Руди аббатису Джованнин. Глаза были цвета меда.
Рядом с толпой появилась еще одна фигура: необычно маленький, невообразимо древний отшельник, так съежившийся от возраста, словно его выжали и потом сушили под палящим солнцем пустыни лет эдак сто.
– Кта! – радостно воскликнул Ингольд, обнимая его узкие плечи свободной рукой. – В конце концов ты пришел!
Маленький старичок улыбнулся сладкой, беззубой улыбкой и кивнул.
– Руди, – произнес Ингольд, и Руди подумал, что за последние шесть недель он, наверное, видел больше проявлений эмоций этого обычно невозмутимого колдуна, чем другие за десятилетия. – Руди, это наши люди, – Ингольд одной рукой обнимал Воса, а другой дряхлого Кта, стоя между ними в окружении остальных, и этот союз восторженных незнакомцев, казалось, связывает их вместе неразрывными узами света.
Лицо Ингольда почти светилось от радости:
– Эти колдуны пришли на мой зов. Они ждали нас здесь, чтобы встретить на обратном пути в Угловую башню. Друзья мои, – сказал он, – это Руди. Он мой ученик и один из нас.
16
В отличие от курьера Алкетча, Руди и Ингольд не заслуживали формального ритуала встречи, но из толпы, стоящей у ворот, отделились две фигуры и, торопливо спустившись по ступенькам, остановились в смущении.
Руди встретился взглядом с Альдой, и душа его словно вырвалась из тела и понесла его, невесомого, вверх по снежной дорожке. Каким-то чудом оказалось, что он держит ее руки в своих. Свет факела обрамлял заплетенные в косы волосы, а сердце влюбленного билось так громко, что Руди казалось, что все в Угловой башне слышат это, и он говорил себе в отчаянии: это секрет. «Наша любовь – это секрет, который никто не должен знать». Руди чувствовал, что задохнется, если заговорит, и он безмолвно смотрел в бездонную глубину фиалковых глаз.
Счастливый и пронзительный визг Джил вывел его из состояния эйфории. Девушка звучно и сочно чмокнула Ингольда под одобрительные возгласы стражников. Руди узнал среди них Януса, Сейю, Мелантрис, Гнифта. Рядом с ними стояли служители Церкви, приветствуя возвращающихся после долгих странствий колдунов. Это был благородный жест, но, если честно, он смел бы их всех к Черту, чтобы освободить ступеньки для идущей перед ним женщины и себя.
– Алвир там, – сообщила Альда, отступая от него на шаг. Нежное прикосновение ее пальчиков вызвало в нем бурю желания, которое, словно эхо, отразилось в ее глазах. Но, помимо этого, он уловил в ее лице какую-то непонятную уверенность в том, что ее мужчина должен был вернуться.
– Они со Стюартом уединились еще утром, – пояснила Джил, все еще краснея от смущения. – Вы уж, ребята, не ругайтесь, – она освободила руки и потянулась, чтобы по-сестрински целомудренно чмокнуть его в щеку. – Я ужасно рада видеть тебя дома, негодник.
«Дома, – подумал Руди. – Я был дома, у Западного океана, и обнаружил развалины». Он взглянул в ее глаза и сказал:
– Ты знаешь?
Она кивнула и оглянулась на Ингольда, Кта и Кару, которые никак не могли наговориться. Руди обнаружил, что для половины из них Ингольд Инглорион был живой легендой – это читалось в их глазах. Собравшиеся вокруг этих троих являли собой сброд, бесхвостое стадо. Руди узнал мать Кары – Нэн, кто-то произнес ее имя, – сгорбленную белокурую старушку с кудахчущим голосом, одну из немногих, кого Ингольд не приводил в бурный восторг. Кта был вторым – он беззубо улыбался всем и каждому, третьим был Вос. Но все остальные, от маленького толстяка в парчовой чалме и разукрашенном халате и придурковатой рыжей девчонки в поношенной рваной одежде до черного ученого джентльмена в белоснежно чистой тоге и безвкусно разодетого мальчика, смотрели на Ингольда с трепетом, граничащим с поклонением.
– Ах, Ингольд, Ингольд, послушай! – внезапно закричала Минальда. Ее синие глаза горели. Она протиснулась сквозь толпу колдунов и крепко вцепилась в его рукав. Мы нашли такие вещи, замечательные вещи!
– Мы нашли старые лаборатории. Они в целости и сохранности, – добавила Джил, и Руди оказался в окружении прекрасных дам, которые, перебивая друг друга и выразительно жестикулируя, стали рассказывать:
– Вещи, которых мы не понимаем...
– А Джил разыскивала пластинки...
– Вентиляционные трубы и водокачки, комнаты старой обсерватории...
«Как школьницы, – подумал Руди удивленно. – Школьницы вывернули все наизнанку и нашли ключ к разгадке Тьмы, ради которого мы с Ингольдом тащились в Кво, да так и не нашли».
– ...И Альда унаследовала память Дома Дейра, которую мы обнаружили, – завершила с триумфом Джил.
Ингольд с нескрываемым удивлением посмотрел на молоденькую женщину, так похожую на пугливую, непоседливую школьницу с косичками.
– Ты?
Альда кивнула, неожиданно смутившись:
– Да, я. Но это происходит не так, как у Элдора.
Она запнулась, но Ингольд сделал вид, что не заметил этого:
