– В чем дело?.. – возмутился было он.
– Я только что узнала: алкетчцы получили приказ арестовать всех волшебников.
– Как? – удивленно выпалил Руди, а затем довольно бессвязно запротестовал: – Черт, да ведь сейчас ночь!
Она остановилась уже на полпути к двери; арфа подмышкой поблескивала струнами, как ртуть, на фоне темного плаща. С презрительной усмешкой Джил ответила:
– Думаешь, они рискнут устроить такой налет в присутствии свидетелей?
– Но... – начал было Руди.
Но Джил уже вышла, и ее черный камзол слился с темнотой в коридоре. Руди все еще стоял в дверях каморки, когда свет факелов залил коридор, а затем послышались голоса, проклятья и топот сапог. Взвод алкетчских воинов вышел из-за угла и направился к дверям каморки, – плосколицые, с кожей цвета черного дерева, в кольчужных доспехах, которые сверкали в отблесках пламени, – как радужные масляные пятна...
Руди слишком растерялся, чтобы быстро отреагировать. Он захлопнул дверь перед самым носом воинов и метнулся к огнемету, который в кобуре висел над кроватью. Дверь распахнулась настежь, и ворвавшиеся люди настигли его раньше, чем он добрался до оружия. Сильные руки прижали Руди к стене, прежде чем он догадался воспользоваться скрывающими чарами.
Ему заломили руки за спину и без всяких церемоний обыскали. Какими же, оказывается, цивилизованными и милыми были полицейские в Сан-Бернардино!
– Послушайте... – начал было он, но получил удар рукой в перчатке, от которого у него перехватило дыхание.
Руди рывком оторвали от стены. Как только при этом не вывихнули ему обе руки?! Что-то острое ткнулось ему в ребра; горячая, тонкая струйка крови потекла по телу, и кто-то сказал:
– Попробуй только зашуметь, колдунишка, ты об этом пожалеешь.
Они выволокли его в коридор и потащили мимо запертых дверей. Темные фигуры на фоне мерцающих очагов сновали взад и вперед, отбрасывая огромные тени на стены. Отблески пламени играли на доспехах. Солдаты разбивали светящиеся камни, кристаллы с видеозаписями, швыряли в огонь книги. Руди услышал жалобный треск, который издала лютня Дакиса Менестреля, когда на нее опустилась нога одного из солдат, и мысленно поблагодарил Джил за то, что она забрала его арфу. Они прошли главную лестницу, ведущую на второй этаж, и свернули в боковой коридор.
Только теперь до Руди начала доходить суть происходящего. Джил знала, что говорит, когда заявила, что не должно быть свидетелей. Она сразу же представила себе всю ситуацию в целом, как только услышала, что арестом будут заниматься войска Алкетча. Сам Король не стал бы трогать волшебников; скорее всего, Элдор даже не знает о происходящем.
Их взяла Инквизиция.
Горящие факелы красными отсветами играли на нагрудниках солдат, окружавших Руди. Огромные тени двигались за ними вниз по темным переходам. И все это царство Церкви, освещенное тусклым мерцающим светом лампад и свечей, мрачное и зловещее, было наполнено тихим напевом всенощных молитв.
Шаги эхом отдавались от стен и низко нависших сводов. Руди охватила паника, но бороться с нею он не мог и в душе прекрасно понимал, что даже если он и закричит, никто на его крик не откликнется. Они находились глубоко в темных лабиринтах Церкви, слишком далеко от населенных ярусов Убежища.
Дверь в темной стене распахнулась. Руди толкнули внутрь, и затекшие руки не позволили ему удержать равновесие – он упал и сильно ударился.
Некоторое время Руди продолжал лежать, мучаясь от боли и испуганно прислушиваясь к царившей в комнате тишине.
Звякнул колокольчик. Руди с трудом перевернулся и почувствовал холодную неровность пола, покрытого давним слоем пыли и грязи. Он приподнялся, магическое зрение позволило разглядеть неясные тени: ведьмочки Грей и Нила, держась за руки, переговаривались тихими испуганными голосами; Дакис Менестрель лежал без сознания – его окровавленная голова покоилась на коленях Илайи; Унголард в отчаянии закрыл лицо руками. А вот и Кара – ее черные волосы разметались по спине, лицо гневно пылает... Она пыталась развязать свою мать и вынуть кляп у той изо рта.
Они находились в подвале, размерами примерно двадцать на сорок футов. Воздух в подземелье был спертый, но безвкусный и почему-то пугающий. Руди передернуло от шевельнувшихся в нем полузабытых воспоминаний, и он попытался вызвать серебристый волшебный свет...
...но ничего не произошло. Как будто он бросил свое заклинание в колодец, и у него на глазах оно скрылось под водой.
Магия здесь не действовала.
Пронзительный голос Нан разорвал тишину:
– Паршивые, прогнившие пожиратели рыбы, так обращаться со старой женщиной!
– Мама! – испугано прошептала Кара.
Старая ведьма с трудом села и начала растирать затекшие запястья.
– Да прекрати ты «мамкать», девочка! Тем лучше, пусть слышат! Да чтоб их всех замучила чесотка, от этого однорукого желтобрюха до последнего солдата. Чтоб лес бородавок, как на носу у пьянчуги, у них вырос на...
– Мама!
В темноте кто-то надтреснуто хихикнул.
Пригнувшись, как будто боясь, что его увидит незримый наблюдатель, Руди пробрался к волшебнице с изуродованным шрамами лицом.
