если Ингольд останется жив. Испытывая почти физическую боль, он вытащил из кобуры огнемет и выстрелил.
Столб огня ослепительно проревел в окружавшем его черно-белом мире. Ингольд даже не шевельнулся; пламя ударилось в стену в нескольких футах слева от него. На мокрых камнях зашипел и заклубился пар. Руди выстрелил снова и услышал у себя за спиной торопливые шаги Джил. Он снова промахнулся. Пламя отскочило от разрушенной арки, рядом с которой стоял Ингольд. Как раз перед тем, как Джил схватила его за руки, Руди выстрелил в третий раз – и тут только сообразил, что происходит.
«Никогда не вступай в сражение, если можешь его избежать», – говорил ему Ингольд на диких равнинах. Джил, задыхаясь, висела на его негнущихся руках. Руди встретился глазами с волшебником. Тот расплылся в широкой улыбке. Он поднял в приветственном жесте меч Джил и, не сказав ни слова, вышел в укутанный туманом двор.
Руди резко высвободился из цепких объятий Джил и бросил бесполезный огнемет обратно в кобуру. Держа перед собой посох, как копье, он нырнул в молочный туман, заполнявший двор. Задыхаясь, Руди остановился и осмотрел расстилавшуюся перед ним стену тумана. Мокрые волосы прилипали ко лбу, падали на глаза.
Просвистела сталь, и Руди едва успел парировать удар упавшего сзади меча. Ингольд просто встал у арки и дал Руди пройти мимо. Лезвие легонько звякнуло о металл полумесяца на посохе и оттолкнуло оружие Руди в сторону. Он отступил, угодив в ледяную воду и еле удержав в руках посох. И тут же бросился в атаку, стараясь поймать меч в ловушку между концами полумесяца и вывернуть из рук противника, как это на его глазах когда-то пытался сделать Лохиро. Но у Руди не было ни сноровки Архимага, ни его опыта.
Ингольд заставлял Руди постоянно двигаться, изнуряя его в обороне, не давая воздержности сделать ответный выпад. Он парировал удары, и полумесяц посоха постоянно отскакивал в сторону. В отчаянии Руди подставил под меч твердое, как железо, древко, скрестив его с мечом возле рукоятки. Всего лишь долю секунды он стоял почти касаясь грудью груди волшебника, снова и снова ловя себя на том, что не может отвести взгляда от этих голубых, сверкающих, приводящих в смущение глаз. Затем Ингольд улыбнулся, хотя его лицо побелело от напряжения. А спустя мгновение он уже подсек полусогнутую ногу. Руди, и тот рухнул в прокисшую болотную воду. Ингольд исчез, растворившись, как призрак.
Секундой позже из тумана вынырнула Джил. Она помогла Руди подняться на ноги. Затем протянула ему выпавший посох.
– Вон там, – прошептала она. – Ты его видишь?
Что-то двигалось в проеме арки, заполненном клубами тумана.
Руди мрачно оглядел себя, с ног до головы перепачканного болотной жижей.
– Пойдем, – пробормотал он.
Они пустились в погоню за стариком через разрушенные дома, по улицам и дворам, где густой слой тумана скрывал проходы, заросшие крепким, как веревки, виноградником. Иногда Руди замечал следы сапог волшебника в грязи водоемов или на покрытых инеем камнях. Он преследовал свою жертву, вслушиваясь в плеск воды, шелест плаща, пробираясь по проломанным под тяжестью веса волшебника проходам в густых кустах. И все это время Руди не покидала мысль: «Что-то здесь не так. Я упускаю нечто важное. Лохиро...»
Его внимание привлек звук шаркнувшей ноги, поскользнувшейся на камне. Он остановился, всматриваясь в клубы тумана, который здесь казался намного гуще, чем в остальных частях города. Руди показалось, что он видит в стене темную дверь, спрятавшуюся между колоннами, покрытыми мхом и коричневыми узловатыми ветвями дикого виноградника.
Джил остановилась рядом и вцепилась в его рукав, когда Руди уже было шагнул в сторону двери.
– Чувствуешь? – услышал он ее шепот.
Близость Дарков наполняла воздух тяжелым гудением. День уже подходил к концу. В густом сером тумане было невозможно определить, который сейчас час, но Руди знал, что скоро стемнеет. И тогда Ингольд окончательно ускользнет от них.
Руди осторожно приблизился к двери. Полумесяц на конце посоха начал излучать бледный матовый свет, приглушаемый туманом. Но в этом свете он все же сумел разглядеть колонны, а за ними – темноту лестницы. Дуновение теплого воздуха коснулось его лица и рассеяло туман.
Послышалось шарканье ног. Под тяжелой поступью затрещали сухие ветки вездесущего виноградника. Руди обернулся и в белом свечении посоха увидел Ингольда, стоявшего в нескольких шагах от них.
Нервы Руди не выдержали. Он бросился к волшебнику, и старик спокойно отразил удар. Холодное фосфоресцирующее свечение посоха отразилось на изогнутой стали меча. Но сам Ингольд уже был невидимым в наступившей темноте. Руди, всхлипывая от усталости, усилил свои атаки, но волшебник растворился у него перед глазами. Где-то за спиной Руди ощущал присутствие Джил, державшейся в стороне от этого поединка.
Ветка виноградника, казалось, завязалась узлом вокруг его колена, и Руди, споткнувшись, упал, едва удержав в руках посох. Он услышал, как Ингольд продирается сквозь листву и, поспешно вскочив на ноги, бросился за волшебником сквозь непрестанно цеплявшиеся ветки.
На открытом пространстве за стенами города, темнота, казалось, уже не так давила на них. Свинцовый туман слегка рассеялся, и Руди увидел, как волшебник устремился вниз по холму. Его перепачканный плащ смешивался с туманом. Руди собрал все свои силы и вложил их в заклинание, улучшающее видимость, затем вызвал ветер, чтобы рассеять туман, – и тут же почувствовал в своем сознании холодную хватку чужого заклятья, которое уничтожило все его усилия. Туман сгустился еще сильнее, как бурый похоронный саван, и Руди бросился бежать, дрожа от ужаса. Он боялся встретить волшебника, но еще больше его пугали мысли о том, что случится, если он его все же не встретит.
Чахлые стволы мертвых деревьев вырастали перед ним из темноты, полы промокшей одежды прилипали к ногам, сапоги стали тяжелыми от грязи и воды, тело продрогло и нестерпимо болело.
И тут, совершенно неожиданно, в тумане образовался просвет. Руди остановился. Слабое мерцание посоха осветило сцену, что открылась его глазам.
Он увидел стоящих лицом друг к другу Ингольда и Джил. Волшебник рукояткой вперед протянул Джил меч, она взяла его и взвесив на руке привычную тяжесть. Ее длинные волосы растрепались, а глаза сделались нежными – Руди никогда не видел в них подобного выражения. Он только сейчас понял, как мужчина может увлечься этой помешанной на науке, порой жестокой и очень противоречивой
