они умерли примерно тогда же, когда на Земле свирепствовала Троянская война.
Каждому они придумали имя, – не слишком почтительное, но удобное для запоминания.
Гном. Мистер Памфрит, – его окрестили так не столько из-за сходства с давно забытым персонажем телешоу, сколько из-за точной, дидактичной манеры изложения: он что-то объяснял о взаимодействии света, звезд и серебристой космической пыли, демонстрируя все это с помощью какой-то загадочной стеклянной черной тарелочки.
Лысая Дама.
Матушка Гусыня.
Меченый.
Черный Бард.
И, наконец, Парень с Кошками.
И вот теперь Тир утверждал, что Парень с Кошками был в Убежище. Значит, кем бы ни был старый маг, но он принадлежал к поколению, видевшему первое пришествие дарков.
К поколению, которое первым сражалось с ними. К поколению, построившему Убежище.
– Мальчик как-то раз здесь потерялся, – шепотом поведал Тир, когда они двинулись по одному из второстепенных коридоров третьего южного яруса. Ночь всегда была суетливым и шумным временем в Убежище: именно сейчас готовили ужин, заключали сделки, вели ухаживания, обменивались сплетнями в паутине комнатенок, проходов и туннелей на разных уровнях, – более всего устройство Убежища напоминало ряд спаянных между собой деревенек, а вовсе не единое здание. Руди по пути пришлось задержаться, чтобы узнать, как Лилибет Хорнбин бросила своего очередного жениха, поздороваться с лордом Анкресом, одним из тех немногих вельмож, которые уцелели и добрались до Убежища, – его лордство поприветствовал молодого мага едва заметным холодным кивком, – а также сделал небольшой крюк до мастерской Табниса Крабфута, чтобы поинтересоваться, как здоровье его жены.
Тир тем временем продолжал:
– Он играл со своими сестрами. У него было пять сестер, и все они его обижали, кроме самой старшей. Он очень испугался, когда оказался здесь, в темноте.
«Какой мальчик? – спрашивал себя Руди. – Как давно это было?»
Порой, если послушать Тира, казалось, что все эти мальчики – один и тот же человек.
Он сам.
– Они послали мага, чтобы он нашел мальчика? – Самого Руди нередко просили обыскать закоулки Убежища или окрестный лес в поисках пропавших детишек.
Они поднимались по лестнице близ анклава, принадлежавшего лорду Скету и его прихлебателям, – грубые деревянные ступени сквозь дыру в потолке соединяли апартаменты Скета на третьем уровне с его же владениями на четвертом. Здесь воздух был гораздо теплее. Пахло едой и человеческим жильем.
Вообще, Руди не мог надивиться на колдунов, построивших Убежище: поразительно, но им удалось так наладить вентиляцию и водяные насосы, что все это работало до сих пор. Сами они с Ингольдом, как ни старались, так и не сумели добиться подобных результатов. Конечно, насосы, ветровые щели и трубы они смогли разыскать, но каким образом все это устроено – оставалось загадкой.
Мимо прошел мальчуган, который нес на коромысле два ведра воды, а с ним – слуга в ливрее Скетов. Скет считал, что единолично владеет источником воды в том ярусе, где жили многие его слуги и работники. Альда предполагала, что за пользование водой с посторонних они берут плату, но не могла этого доказать.
– Угу, – пробормотал Тир. – Тогда в Убежище было три мага: старик, женщина и девочка. Это девочка нашла мальчика, который потерялся.
– Так это не те колдуны, что показали королю картофель?
Тир задумался.
– Угу. Это... Кажется, тот король был раньше. Намного раньше.
Впервые он смог хоть немного упорядочить свои воспоминания. Элдор – покойный отец Тира – обладал некоторыми воспоминаниями Дейра Ренветского; по словам Ингольда, память предков была еще у многих в его роду. По мнению Ингольда, маги, построившие Убежище, внедрили память предков в некоторые семейства, чтобы обеспечить сохранность знаний, но заранее было невозможно предсказать, у кого и когда эти знания всплывут.
Они шли дальше по полутемным коридорам, несколько раз свернули за угол, следуя маршрутом, проложенным Тиром, – впрочем, тот помнил лишь, каким Убежище было три тысячи лет назад, без учета проделанных позднее проходов, ведущих напрямик.
– Там дальше будет лестница, но мы можем подняться и здесь, – сказал он, указывая на очередной зал.
Они находились на самых задворках четвертого яруса, где вода поступала нерегулярно из-за поломок в системе снабжения, и потому селились тут лишь бедняки, а также те, чьи земли были уничтожены сланчем; те, кто потерял свои стада; те, кто продал или заложил сперва свою землю, а затем и свободу, обменяв все это на еду, которой было в достатке у богачей. Многие из здешних комнатушек, расположенные вдали от мостов, пересекавших основной проход, вообще оставались необитаемы. Здесь скверно пахло. Конечно, было здорово жить в крепости, где все вентиляционные системы функционировали спустя три тысячи лет, но у Руди было такое впечатление, что пару веков назад кто-то потерял книжку с инструкциями. Уж если насос ломался – он так и оставался сломанным.
Руди ничего не говорил об этом Альде, но сам жил в постоянном страхе, что внезапно поломается все оборудование, и начнется цепная реакция, как обычно бывало в таких случаях. «Тут уж нам придется туго», – думал он про себя.
Кроме того, на задворках Убежища коридоры были более прямыми: ведь здесь никто не жил подолгу и потому не перестраивал стены. Даже тьма здесь казалась гуще, вдали от факелов, масляных ламп и
