мне будет неприятно бегать от них по лесу, но я также не хочу лишать Убежище лишней пары рабочих рук. Так что полагаюсь на вас двоих, чтобы прикрыть мой отход.
– На нас двоих? – удивленно переспросил Руди, покосившись на Джил. Та не сводила взгляда с Ингольда, но выражение ее лица оставалось непроницаемым. Что до мага, то в глазах его явно читалось страдание. Невозможно было даже представить себе, чтобы старик отправился в путешествие без Джил. К тому же его магические силы и впрямь еще не успели восстановиться.
Но женщина сказала лишь:
– Не думаю, что мне следует уходить с ним сейчас, – и отвернулась.
Ингольд взял ее за подбородок и развернул лицо так, чтобы взглянуть Джил в глаза. Помедлив мгновение, она сделала шаг навстречу и прижалась щекой к его плечу, а он заключил ее в объятия. Руди услышал, как старик шепчет:
– Все будет хорошо, Джилли, любовь моя. Все будет хорошо.
Ее лицо по-прежнему было подобно каменной маске, но пару мгновений спустя, слегка расслабившись, она кивнула. Они поцеловались так, будто наводили чары против подступающей тьмы.
Затем маг крепко обнял Руди, еще раз поцеловал Джил и растворился в ночи, словно гигантский бурый филин. Джил покачала головой, глядя ему вслед.
– Если бы разразилась война, Ингольд винил бы себя за то, что люди изобрели порох. Или мечи, как в данном случае. Ладно, дружище, пойдем. Путь у нас еще долгий.
Отряд с провиантом из Поселений на ступенях Убежища встречало не так уж много людей, но они все же разразились приветственными криками. Даже издалека Руди тотчас опознал Минальду, маленькую и хрупкую в своем многоцветном платье; затянутых в черное гвардейцев и алую фигуру епископа Майя. Рядом стояли лорды Анкрес и Фнак, и лорд Брик Скантурион, сохранивший свой титул и достоинство, хотя он давно уже отказался от всех прав наследования, стал простым крестьянином и женился на Нидре Хорнбим. Чуть поодаль стояла леди Скет в своем весьма дорогостоящем платье из алой шерсти и леди Ула Скантурион...
А крохотная темная фигурка, цеплявшаяся за юбки Альды, – это, наверное, Тир.
Запах дыма висел над всей долиной. В полях вокруг Убежища, где на почерневшей земле виднелись уничтоженные всходы, были установлены длинные деревянные помосты, и почти все жители Убежища собрались там, разделывая оттаивающие трупы домашнего скота. Из леса охотники подносили найденных там погибших лис, кроликов и птиц.
Взмахнув рукой, лорд Скет указал на Руди, – и послышались новые приветствия. Когда отряд приблизился, Руди взглянул на Минальду и увидел в ее глаза слезы радости и облегчения, и желание поскорее сбежать по ступеням и броситься в его объятия...
На это она не решилась, но все же двинулась навстречу и протянула молодому магу обе руки. Кто-то в толпе прокричал:
– Да поцелуй же ее!
Но его заглушили возмущенные перешептывания.
Минальда негромко промолвила:
– Когда мы открыли ворота Убежища, когда обнаружили замерзших детей и мертвый мир вокруг...
Тяжелая работа, ужас и скорбь последних дней оставили на ее лице отметины – меловую бледность и темные круги под распухшими от слез глазами. Волосы у нее были заплетены в. тугую косу, чтобы не мешали во время работы, а руки – все в мозолях.
– Боже, детишки, – прошептал Руди, вспомнив то жуткое чувство, когда он увидел труп малыша Реппитепа на снегу. – А Геппи?..
Минальда торопливо кивнула, утирая глаза. Чуть слышным голосом, так, чтобы не слышали остальные на ступенях, она добавила:
– И Тия, дочь Линнет.
– Тия? – Девочка была едва ли старше Тира. – Какого черта Тия...
Линнет стояла среди гвардейцев рядом с Тиром и держала его за руку. Скорбное лицо ее казалось высеченным из камня. Поймав на себе взгляд Руди, она уставилась на него в ответ с горечью и ненавистью.
– Малышка удрала ночью к пастухам, – прошептала Альда. – Все дети в Убежище так поступали время от времени. Линнет знала. Она считала, что вреда от этого не будет. – Минальда помолчала, сглатывая комок в горле. – Руди...
– А как Тир?
Судя по всему, именно этого вопроса она и боялась. Ее молчание стало для него настоящим ударом. Руди торопливо поднял голову и увидел, как мальчуган убегает обратно в Убежище.
Тир пришел на Совет, который состоялся после наступления ночи, когда стало слишком темно, чтобы продолжать работы по разделке туш. Он сидел рядом с матерью, и личико его напоминало маску из слоновой кости; глаза были сухи и печальны. «Конечно, – подумал Руди, – одно дело помнить о смерти друзей в прошлых жизнях, и совсем другое – столкнуться с этим наяву. Проснуться однажды утром и обнаружить, что все твои друзья погибли.»
Тир не желал встречаться с ним взглядом.
– Первым делом нам надо произвести опись всех припасов, – объявила Нидра Хорнбим. – Тогда мы будем точно знать...
– А почему первым делом? – переспросил лорд Анкрес. – Мои козы остаются моими козами и в жизни, и в смерти. И я волен поступать с ними, как пожелаю.
Лапит, сын Хорнбим, очень красивый и очень занудный юноша, явившийся в этот зал вместе с дюжиной
