низенького, плотного телосложения другого ее кумира среди врачей «Алоха». Бледное лицо доктора Празера напоминало обтянутый кожей череп, что редко контрастировало с розовощеким упитанным лицом доктора Уоли. Но что касается профессионализма — этих двоих можно было сравнивать, проработав с каждым из них в отдельности, после чего понять, что они одинаковы в своем медицинском призвании и компетентности.
Ровно в одиннадцать часов доктор Празер вошел в палату номер четырнадцать третьего отделения госпиталя «Алоха». Косима отметила про себя, что его походка похожа на ножницы, которые то открываются, то закрываются. Девушка, в безупречно чистом белом халате, стояла у операционного стола, присоединенного к кровати, на которой лежала молодая полинезийка, мать четверых детей. Всего десять минут назад она нуждалась в поддержке медсестры, а сейчас, казалось, отдала себя во власть безмятежного сна.
Пациентка давно страдала близорукостью, но несчастье с младшим ребенком, которого пришлось снимать со склона действующего вулкана, куда он забрел во время устроенного в горах семейного пикника, спровоцировало отделение сетчатки глаза, что привело к начинающейся слепоте. Миссис Лехуа Кахеке запаниковала. Ее муж потерял работу. А дети нуждались в материнской заботе. Женщина была близка к истерике, когда родные уговорили ее довериться рукам доктора Нельсона Празера.
Теперь, когда ее страх сдерживался внутривенной анестезией, назначенной до операции, миссис Кахеке отдыхала. Натягивая стерильные перчатки, доктор Празер на какой-то момент склонился над ней и взглянул с нежностью. Как отец на спящего ребенка, подумала Косима.
Вдруг за их спинами раздался голос:
— Можно войти, доктор? Очень благодарен за то, что разрешили мне сегодня присутствовать.
Косима быстро повернулась. Ее руки, занятые приготовлением к действию немецкого светового коагулятора, даже не дрогнули. Одетый в такой же белый халат, как у Празера, Перри переступил порог. Он взглянул на девушку и улыбнулся. Но все его внимание было сосредоточено на пожилом хирурге, который, осмотрев пациентку и кивнув самому себе, тут же обернулся.
— Входи, сынок, входи. Ты уже видел эту новую игрушку, а?
— Только мельком, сэр. Думаю, принцип действия я понял. Аппарат излучает сильный световой поток, который проходит сквозь зрачок глаза, так? Чтобы таким образом заставить кристаллики самого глаза сконцентрироваться на сетчатке. А потом он фактически склеивает ткань в месте поражения.
Мычание Празера можно было принять за согласие.
— Много раз я наблюдал, как твой отец потел над отделившейся сетчаткой еще в те времена, когда сам я операций не делал. Уорд Хилтон был чертовки хорошим специалистом.
— Жаль, что папе не пришлось поработать с коагулятором.
— Да, просто тогда это чудо еще не изобрели. А если бы даже и…
— Несмотря на некоторые существующие мнения, сэр, — Перри слегка улыбнулся, — я думаю, что к появлению на Гавайях Уальдо Дженсена с его деньгами островитяне все же не отнеслись как к свалившемуся на их головы проклятию.
Хотя упоминание имени Дженсена можно было счесть за оборону, Перри и не думал защищаться. Наоборот, он сказал это так, будто даже и не помнил, что с Уальдо Дженсеном их связывают близкие отношения. Казалось, он говорил лишь о некоем филантропе, одарившем госпиталь «Алоха» новейшим дорогим оборудованием.
Поглядывая оценивающим взглядом на молодого мужчину в белом халате, Косима не могла заставить себя поверить, что этот человек всего несколько часов назад стоял в свете прожекторов, пел баллады и… целовался с ней. Ведь этот человек — настоящий врач.
— Сестра, вы готовы?
Празер поднес коагулятор к голове миссис Кахеке. Затем открыл ее веко, дав возможность лучу света беспрепятственно проникнуть в пораженный участок. Забыв обо всем на свете и сконцентрировавшись только на работе, Косима ждала его сигнала.
Это был не простой процесс «склеивания», как она выразилась прошлой ночью. Пациентка страдала от достаточно обширного поражения сетчатки глаза, что было чревато для нее осложнениями. Стекловидное тело проникло за порванную ткань, отделив значительную часть сетчатки. Склеивание образовавшейся «дыры» с помощью коагулятора было только первым шагом поистине революционного метода лечения Празера. Следующий этап не обходился без сверхчувствительной стекловидной капилляторной трубочки, необходимой для введения в глаз донорского стекловидного тела. Жидкость, если, конечно, этот сложнейший процесс пройдет без сбоев, восстановит сосудистую оболочку навсегда.
Празер посвятил Косиму в детали технологии процедуры. Техника, которую он использовал на операции, была разработана «Шафер оф Нью-Йорк», но Празер несколько усовершенствовал ее благодаря собственным экспериментам. Доктор полагал, что каждый, принимающий участие в подобной операции, должен всецело постичь ее суть и процесс проведения. Перри следил за каждым движением опытных рук врача, внимал его объяснениям — да, здесь уместно только слово — с жадностью.
— Видишь, юноша, это все равно что надуть воздухом футбольный мяч… Сестра, физиологический раствор.
В руках Косима держала стерильную трубочку с желтым порошком и стекловидной массой. Если обратить внимание на движение рук Косимы, складывалось впечатление, что двигались они точно по приказу глубокого и резковатого голоса Празера. Инъекция была успешно завершена. К тому времени, когда стрелки часов показывали двадцать минут первого, Лехуа Кахеке тихо спала в своей кровати, а Косима уже убрала инструменты и положила их на ремень-стерилизатор.
Теперь, когда работа выполнена, Нельсон Празер чудной походкой, как у Ишабода Крейна, направился к телефону, чтобы связаться с офисом на Форт-стрит, что в центре города. Перри молча стоял в дверях палаты, поджидая Косиму.
— Моя машина у входа, — наконец произнес он. — Нам обоим не помешает глоток свежего воздуха.
— Нет. Мне надо немедленно вернуться домой, — поспешно выпалила Косима, сработал инстинкт самосохранения.
Ее отказ был воспринят им лишь наполовину. Перри согласился сразу отвезти девушку домой в подержанном спортивном «жуке», ожидавшем своего хозяина на парковке. Но маршрут выбрал длинный. Они обогнут Алмазную Голову, затем Перри провезет ее по новой дороге, проложенной для удобства нынешних и будущих владельцев частных домов. Садясь в машину рядом с ним, Косима поняла, что спорить у нее желания нет. Легкий бриз веял в лицо, теребил ее медовые волосы. Но только они проехали маяк…
— Косима?
— Это… это как раз то, что мне было нужно. Замечательная идея. Я рада…
— Косима, — прервал он. — Ты ведь хотела, да? Ты ведь хотела поцеловать меня?
Похоже, уклончивый ответ ее не спасет. Вздохнув, она поглядела на него.
— Ты не так все понял.
— А как еще я должен понять такой поцелуй?
— Я не хотела, чтобы получился «такой поцелуй». Это вышло случайно, просто случайно. Я видела, как Марго пыталась всем внушить, что у вас с ней особенные отношения. А мне невыносимо было смотреть, как над тобой нависает опасность.
— Значит, ты решила выступить в роли доброго самаритянина? — В темных глазах застыл вопрос. Крутые берега, усеянные зеленеющими сучковатыми кустарниками, удалялись от них в сторону бушующих волн. — И это все? Неужели я ошибся?
Врожденная честность Косимы заставила ее медленно покачать головой.
— Нет. Не все. Что-то произошло со мной в тот момент, когда ты меня поцеловал. Не знаю что. Я такого не ожидала. И описать не могу.
— Я могу. То же самое произошло и со мной. Разница в том, Кос, что я мечтал об этой минуте давно. С самого первого дня, когда увидел тебя.
