Детективы Дэшила Хэммета. Т. 3

— Что? — С лица Маруа сошла ехидная усмешка, а здо­ровый глаз гневно засверкал. Его водевильный акцент исчез. — Как это ему удалось, если?..

— Он заподозрил нас, Эдуард, — ее губы дрожали, глаза молили поверить, но женщина лгала. — Кид следил за мной. Он пришел и все забрал. Я не отважилась ждать тебя с пустыми руками. Я боялась, что ты не поверишь. Ты не…

— Невероятно! — воскликнул Маруа. — Я на первом же поезде направился на юг. Неужели Кид ехал на том же поезде, а я этого не знал? Нет! Но как иначе он сумел опередить меня? Ты играешь со мной, моя маленькая Инее. Я не сомневаюсь, что вы сговорились с Кидом, но не в Новом Орлеане. Ты туда даже не ездила, а приехала сразу в Сан-Франциско.

— Эдуард! — патетически воскликнула мадам Альмад, схва­тив одной рукой Француза, а другой — держась за горло, словно ей было трудно говорить. — Как ты мог подумать такое? Разве за время, проведенное в Бостоне, ты не понял, что это невозможно? Неужели я предам тебя ради этого урода Кида? Не может быть, чтобы ты знал меня так плохо!

Инее была неплохой актрисой. Француз оттолкнул ее и сделал шаг назад. Вокруг рта под крошечными усиками появи­лись белые морщины, на скулах заиграли желваки. Здоровый глаз с беспокойством смотрел на женщину. Она зацепила его, хотя и не так сильно, чтобы окончательно убедить. Но до кульминационного момента было еще далеко.

— Не знаю, что и думать, — медленно произнес он. — Если я ошибся… Сначала нужно найти Кида. Тогда все про­яснится.

— Не надо искать, братишка. Я здесь!

В дверях стоял Кид. В каждой руке он держал по черному револьверу со взведенными курками.

В дверях гостиной возвышался худощавый парень лет три­дцати. Сейчас у Кида был еще более злобный вид, чем восемь лет назад. То же самое бледное лицо, отвисшая челюсть, тусклые глаза.

Смуглая женщина прижала руки к щекам. Ее глаза рас­крылись настолько широко, что приняли свой истинный серо-зеленый оттенок. Испуг, который я видел на ее лице раньше, не шел ни в какое сравнение с теперешним ужасом.

Француз повернулся к Киду и навел на него пистолет. Он все еще держал под мышкой трость, а его лицо превратилось в застывшую белую маску.

Большой Подбородок направил пушку на новое действу­ющее лицо. Он полуразвернулся и смотрел через плечо на дверь.

Билли, огромная полуразвалившаяся статуя, не сказал ни слова с тех пор, как Инее начала выгонять его.

И, наконец, я, который чувствовал себя не так комфорта­бельно, как дома в постели, но и в панику не впал. Я, в общем, не был разочарован таким поворотом событий. Вот-вот на­чнется заключительный акт. Я не подружился ни с кем из присутствующих настолько, чтобы беспокоиться об их судь­бах. Наверняка будут трупы. У меня двадцатилетний опыт игры в кошки-мышки со смертью. Так что я вполне резонно надеялся оказаться одним из выживших и арестовать осталь­ных счастливчиков.

Однако сейчас главные роли играли люди с оружием — Кид, Маруа и Большой Подбородок.

Долговязый налетчик первым прервал молчание. Из-под толстого носа раздался противный скулящий голос:

— Это, по-моему, вовсе не Чикаго, однако мы все наконец собрались вместе.

— Чикаго! — воскликнул Маруа. — Так ты не поехал в Чикаго?

Кид ухмыльнулся:

— А ты? А она? Зачем мне туда было ехать? Ты думаешь, что мы с ней облапошили тебя? Возможно, так бы и случи­лось, если бы она не обвела меня вокруг пальца так же, как тебя, так же, как мы втроем облапошили того олуха.

— Возможно, — сказал Француз. — Но тебе не удастся убедить меня в том, что вы с Инее не в паре. Ведь я видел, как вчера ты выходил отсюда.

— Верно, ты видел меня, — согласился долговязый па­рень. — Но если бы моя пушка не зацепилась за что-то, это было бы последним, что ты видел на белом свете. Однако я ничего против тебя не имею. Я думал, что ты с ней сгово­рился: то же самое ты думал обо мне. Из того, что я здесь услышал, я понял, что ошибался. Она обвела вокруг пальца нас обоих, Французик, так же, как мы провели того олуха. Неужели ты до сих пор не понял этого?

Маруа медленно покачал головой.

Оба бандита не спрятали пушки, и это добавляло пикант­ности их беседе.

— Послушай! — нетерпеливо воскликнул Кид. — Мы долж­ны были собраться в Чикаго и разделить добычу на три части, не так ли?

Француз кивнул.

— Но она мне сказала, — продолжил долговязый парень, — что в Сент-Луисе мы разделим барахло на две части, без тебя, а тебе сказала, что вы встретитесь в Новом Орлеане и раз­делите барахло без меня. Однако Инее одурачила нас обоих и смылась с барахлом в Сан-Франциско. Мы с тобой пара сосунков, Французик. Так что нам теперь нет смысла дуться друг на друга. Бабок вполне хватит на двоих. Я предлагаю забыть, что было раньше, и поделить их между собой. Пойми, я не прошу, а предлагаю. Если тебе не нравится мое пред­ложение, катись к черту! Ты меня знаешь! Ты знаешь, что я без труда могу грохнуть и тебя, и кого угодно. Так что решай!

Француз некоторое время молчал. Он уже решил, что делать, однако не хотел соглашаться так быстро. Не знаю, поверил ли он Киду, но пушка долговязого налетчика его наверняка убедила. Взведенный револьвер стреляет значи­тельно быстрее пистолета. Здесь Кид имел преимущество. В его пользу было и то, что ему, скорее всего, наплевать, что произойдет.

В конце концов Маруа вопросительно посмотрел на Боль­шого Подбородка. Тот облизнул губы, но промолчал. Маруа опять взглянул на Кида и кивнул:

— Ты прав. Поделим поровну.

— Хорошо! — Кид продолжал стоять в двери. — Что это за пташки?

— Эти двое, — Француз кивнул на нас с Билли, — друзья нашей Инее. А это, — он показал на Большого Подбородка, — мой напарник.

— Ты хочешь сказать, что он с тобой? Ладно, я не возра­жаю. Но ты, конечно, понимаешь, что тебе придется делиться с ним из твоей доли, — твердо сказал Кид. — Я беру поло­вину.

Француз нахмурился, но кивнул:

— Половина твоя, если мы их найдем.

— Не переживай, — посоветовал ему долговязый налет­чик. — Они здесь, и мы их получим.

Он опустил один револьвер и подошел к женщине. Кид двигался так, чтобы не поворачиваться спиной к Маруа и Большому Подбородку.

— Где барахло? — потребовал он.

Инее Альмад провела языком по красивым губам, нежно посмотрела на Кида и начала свою игру.

— Мы все одинаково плохие, Кид. Вы с Эдуардом забыли прошлое. Чем я хуже вас? Они у меня, верно, но не здесь. Может, подождете до завтра? Я съезжу за ними, и мы поде­лим их на три части, как договаривались раньше.

— Нет! — в голосе Кида слышалась непоколебимость.

— Но это же несправедливо! — взмолилась Инее. Ее под­бородок задрожал. — Разве вы не сделали того же, что сде­лала я? Разве вы?..

— С нами совсем другое дело, — ответил ей Кид. — Мы с Французиком попали в переделку, и нам необходимо объеди­ниться. С тобой иначе. Ты нам не нужна. Мы можем просто забрать барахло! Где оно?

— Не здесь! Неужели я такая дура, чтобы держать их в квартире, где вы можете их легко найти? Без меня вам не найти. Вы не сумеете без меня…

— Дура! Я мог бы клюнуть, если бы не знал тебя. Но я знаю, какая ты жадюга. Ты не станешь держать их далеко от себя. К тому же твоя подлость еще больше, чем жадность. Если тебе заехать пару раз, ты сразу расколешься. Не думай, что я стану колебаться, прежде чем отделать тебя! — и он поднял руку.