– Хочу уговор. Какой?
– А такой: помогать друг другу.
– Ну вот, Ирица, мы и договорились, – вслух продолжал Берест. – Когда я стал выздоравливать, то сперва тоже в бараке за больными ходил. Тогда ты меня и видела: помнишь, в лесу, с могильщиками? Потом снова отправили вкаменоломни. Мор начался такой, что в день по десятку человек падало. Надсмотрщики боялись бунта, потому и не прекращали работ. Когда бы людей просто по баракам запереть, от страха и от безделья все бы умом тронулись.
Мы с Хассемом сберегли немного сухарей. Он спрятал их в лесу в тайнике. Там и напильник у нас был. Хассем сумел в подсобке стащить. Собирались бежать вдвоем. Но тут из Анвардена прислали войска. Помнишь: окружили каменоломни? Я говорю Хассему: «У нас один выход: спрятаться в телеге, лечь вместе с мертвецами. Пойдешь?» Хассем сказал, что не может. Вера это ему сильно запрещает: если так сделает – осквернится на всю жизнь. «Беги, – говорит, – один». Тогда я дал слово, что буду жив – вернусь за ним на каменоломни. Сам спрятался в телеге под рогожу. Надсмотрщики заметили, что меня на работах нет, стали искать: сбежал. Везде искали, в лесу ловили, только никто не подумал в телеги с мертвыми заглянуть. Да и я бы на их месте не подумал. До сих пор не верю, что это стерпел и ума не лишился. А когда телеги повезли в лес, Хассем нарочно встал с моей стороны, дал мне знак, я потихоньку выбрался – и в кусты. Сбил колодки… Потом все-таки меня выследили. Дальше ты, Ирица, появилась.
Глядя на Береста лесовица все больше замечала, как не похож он на ее лесных братьев, задумчивых дубровников. Его худое, заросшее лицо, которое раньше вызывало у нее чувство жалости, было решительным и бесстрашным. Но голос человека, не похожий на лесные звуки, – голос человека, говорящего словами – удивлял и завораживал Ирицу больше всего.
– Да, такие дела… – Берест рассматривал свое отражение в озере.
Как они с Ирицей ни старались, с его одеждой ничего поделать было нельзя. Стоило Бересту снять рубашку, чтобы ее ополоснуть, как стало ясно: снова нацепить это рванье будет непросто, – разлезетсяна лоскутки.
– Беглый раб, за версту видно… – развел Берест руками, посмотрел на плечо, на котором виднелся еще свежий рубец, скосил глаза на другое плечо – на нем отчетливо проступало выжженное клеймо. Запястья были стерты кандалами.
Без куска хлеба, без гроша, без одежды, еще и босой – так не протянешь долго. Бересту нужна была работа, и притом не всякая, а такая, чтобы сделать ее можно было быстро, получить плату и убраться подальше. В окрестных деревнях знают, что на каменоломнях мор. Беглого не то что выдадут – вернее всего сразу убьют, опасаясь заразы.
Еще раз глянув на свое лицо в воде, Берест только покачал головой, отошел и сел на мох, задумавшись.
– Куда тут пойдешь? – сказал он Ирице. – Испугаются меня, собак спустят или на вилы поднимут. На хутор что ли выйти какой? Там, если мужиков мало, хоть побоятся сразу в драку лезть.
– Тебя испугаются? – Ирица в недоумении посмотрела на Береста. – Разве ты страшный?
Ей казалось, что другие должны не бояться его, а быть ему рады, как она сама.
– Страшнее некуда, – хмыкнул Берест. – Будто сама не видишь?
Ирица покачала головой.
– Нет, не вижу. Ты не страшный.
– Ну, все равно… – в раздумье произнес Берест. – Ничего не остается, как выйти к людям. Там уж как сложится…
– А я очень страшная? – вдруг спросила Ирица.
– А ты совсем нисколько, – рассмеялся Берест: ее льняные волосы поддерживала украденная красная лента, и Ирица казалась человеческой девушкой. – Как можно бояться такую красавицу?
– Значит, на меня не спустят собак? А если спустят, то мне ничего. Собаки на меня не кинутся, – обрадовалась Ирица. – Хочешь, я вместо тебя пойду к людям? Меня никто не испугается… и у меня лента красивая, как у человеческих женщин.
Хуторок в лесу был небогатый, но ухоженный, неподалеку от большого села. Ближе к сумеркам Ирица подошла к калитке. Сторожевой пес не залаял на лесовицу. Хозяйка, которая возилась на грядке, не подняла головы. Седой крепкий мужик обтесывал топором колышки. Яблоням было трудно держать на весу свои полные яблок ветки. Хозяин делал для них подпорки.
Ирица не пряталась, но ее все равно не замечали.
– Здравствуйте, хозяин и хозяйка, – тихо сказала она.
Берест научил: если будет мужик, сказать «здравствуй, хозяин», а если женщина – «здравствуй, хозяйка».
– Здравствуйте… – повторила Ирица громче.
И все же она с трудом удержалась, чтобы не юркнуть в густые кусты у забора, когда хозяйка подняла голову от грядки.
– Ты кто такая? Бродяжка? – спросила она. – Ты зачем пришла?
Мужчина с топором нахмурился, но Ирица быстро сказала:
– Я ищу работу… – и добавила. – Для мужа.
Хозяин прикинул:
– А кто он, к примеру, у тебя по ремеслу?
Ирица перечислила, что сказал Берест:
– Он воин, охотник, он очень сильный. Может трудное дело выполнить. Зверя выследить… Защитить,
