– Не бойся, он не кусается. Подержи его, ладно? Его зовут Кот. Просто Кот. Он любит людей.
Кот преспокойно висел, вытянувшись во всю длину. Илла взяла его, не сразу сообразив, зачем ей сунули это взъерошенное создание. Кот был тяжелый. На руках у Иллесии он сидел так же спокойно, как до сих пор – на плече у хозяина. Зоран усмехнулся, взял со стола кружку, ложку и чью-то пустую тарелку и начал подбрасывать в воздух. В кабачке зашумели.
– А как силач, можешь?
– Подковы что ль ломать? Ну, могу, – подтвердил Зоран.
– А ты это попробуй! – хозяин сунул ему в руки кочергу.
Зоран неуверенно повертел кочергу в руках:
– Зачем же я буду вещи портить? Кочерга-то, наверное, нужная?
– Не можешь?
– Это тебе не тарелки кидать!
– Не можешь, так и скажи, не позорься, – ответил хозяин, вспомнив, как силачи в цирках завязывают узлом железные прутья.
– Согнуть что ль? – опять переспросил Зоран хозяина кабака.
– Давай, – лукаво ухмыльнулся тот. – Если и испортишь, я с тебя не взыщу.
– Ладно, – сказал Зоран.
Кочерга заскрипела в его напряженных руках. Зоран старательно согнул ее и несколько раз перекрутил концы. Перевел дух, бросил заплетенную кочергу на стол, она брякнула.
– Принимай работу.
Хозяин вытаращив глаза, взял кочергу и повертел в своих волосатых руках:
– Да ты же мне вещь испортил!..
Хозяина обступили: всем хотелось посмотреть.
– Где мой кот? – затревожился Зоран, оглядываясь вокруг. – Я его дал подержать такой девочке… Черноглазой такой, в красном платье?
– Это же Илла, вон прямо перед тобой стоит, папаша! – уважительно сказал один вор, который хорошо знал Иллесию, и подтолкнул ее к Зорану.
– Полегче, ты! – сверкнула глазами Илла.
От толчка приятеля она оказалась прямо перед чужаком. Подавая на вытянутых руках обвисающего кота, девчонка восхищенно посмотрела на Зорана.
– Ну ты и даешь!.. – она осеклась, не зная, как его назвать: папашей или дядькой не хотелось. – А я с самого начала знала, что никакой ты не трус, а просто тебе неохота связываться!
Зоран первым делом посадил себе на плечо кота и улыбнулся в ответ Иллесии. У него не хватало зуба на самом виду, зато остальные были молочно-белыми на фоне черной бороды.
Но тут от двери послышался крик:
– Облава! Облава! Стражники идут сюда!
Хозяин выругался. Все, толкаясь, ринулись к двери.
Илла тоже бросилась было к выходу. Зоран топтался на месте, оглядываясь по сторонам. Илла вернулась и схватила его за рукав:
– Чего стоишь? Облава же! Вот свиньи, всегда им неймется… Беги за мной! – она затащила его в дверной проем и потянула вниз, по каменным ступеням.
Зоран, прихрамывая и держась за стену, неуклюже спускался по выщербленной временем лестнице. Она кончилась небольшой выложенной камнями площадкой, в которой чернело отверстие.
– Давай теперь вниз! – Илла ткнула пальцем в сторону крутой, шаткой деревянной лестницы.
– Подожди… да она рухнет подо мной, – проговорил Зоран, грузно ступая на ступеньку, которая сейчас же громко заскрипела.
– Все равно лезь! – прикрикнула Илла, хотя ей подумалось: «А правда, вдруг обвалится? Хоть бы выдержала».
Спустившись, они попали в большой подвал, где стоял гул голосов: вездекучками и поодиночке сидели или лежали на подстилках из тряпья дети и подростки. Илла тащила Зорана дальше.
Кто-то из ребят ругнулся:
– Ослепла что ли с перепугу? На людей наступаешь!
Илла не удостоила его ответом, но Зорану сказала на ходу сквозь зубы.
– «С перепугу»! Сопляк всякий будет мне тут говорить! Я от облав бегала, когда он еще на свет не родился.
Теперь они шли не торопясь. Зоран прихрамывал сильнее прежнего и тяжело дышал. Бегун из него был плохой.
Из подвала вел узкий лаз – пришлось нагнуться – в заваленный мусором коридор. Они несколько раз свернули. Коридор кончался круглым широким колодцем.
