отнюдь не устрашение курильщиков Цель ее <…> любование стилем, духом, языком» (Там же С [7– 8])
Кроме того, в той же «Весне» (1908 № 6 С. [10]) за подписью Е. Либерберг была помещена «антисимволистская» пародия на «Табак» «Витцлипутцли (Посвящ А Ремизову, автору сказания о „Табаке“)» Другой рецензент М. Волошин тоже привел выдержку из ремизовского текста и отметил его стиль: «Это мастерски сделанная монастырская повесть, крепкий монашеский анекдот, который мог зародиться лишь в волосатом мозгу матерого, сильно выпившего монаха. А. Ремизов с обычным искусством сплел тонкую бисерную вязь редких чеканных, отшлифованных, искусно подобранных слов, и это мастерство языка составляет красивый контраст содержанию самой повести Образцово описание монастыря» (М. В. [Волошин М] [Рец] // Русь 1908 17(30) апр № 105 С 5)
Гораздо более сдержанный отзыв о «Табаке» прозвучал в анонимной рецензии на четвертый номер еженедельника «Весна»: «Интересны выдержки из составляющей библиографическую редкость „книжки“ Ал. Ремизова „Табак“, которой, будто бы, нельзя уже купить даже за 1000 рублей! Только потому, что издана в 25 экземплярах. Нельзя сказать, чтобы эта вещь была из лучших повестей Ремизова. Скорее наоборот. Лучше того, что собрано им в „Лимонаре“, он не дал, и „Табак“ не исключение. Если в прежних его рассказах чувствовалась фантазия, яркий темперамент, то здесь, кроме любования народным стилем, коллекцией редких старинных, народных словечек, ничего нет» (см.: Новая Русь. 1908. 20 сент. (3 окт). № 36. С. 3–4)
Несколько ранее газета «Речь» подробно пересказала содержание повести и особо отметила «хорошие» иллюстрации Сомова (см: Речь. 1908 2(15) апр. № 79. С. 5). Обильное цитирование в рецензиях свидетельствует о том, что «спрос» на эту книгу был достаточно высок, а мизерный тираж не мог удовлетворить даже круг ближайших знакомых писателя. Поэтому существовали списки «Табака». Некоторые из них, например, список из собрания РГАЛИ (Ф. 420. Оп. 1. Ед. хр. 27), список для Литературного музея Ф. Ф. Фидлера или список в коллекцию Н. П. Рябушинского, были мастерски выполнены полууставом самим автором (о двух последних см. в письмах Ремизова к И. А. Рязановскому от 14 февраля и 14 марта 1910 года, 11/24 октября 1911 года — РНБ. Ф. 634. Оп. 1. Ед. хр. 31). Кроме того, «сказы» копировали для себя и некоторые знакомые писателя. Один из таких списков принадлежал Л. Н. и Е. И. Замятиным и был воспроизведен с рукописи Ремизова (см.: РНБ Ф 292. Ед. хр. 23). Под общим заглавием «Святочные рассказы» здесь были объединены «Что есть табак» (с примечаниями автора) и сказка «Царь Додон», написанная на Святках 1907 года и тоже исполнявшаяся на одном из святочных «сборищ» в доме писателя.
В 1908 году в газете «Межа» (№ 1) был помещен анонс «закрытого издания в количестве 25 экземпляров» сказки «Царь Додон» с рисунками Л С. Бакста. В нем сообщалось, вероятно со слов самого Ремизова, что «материалом для сказки послужило народное сказание, тема сказки: — „Пушкинский царь Никита“ — наоборот». Действительно, аллюзии на сказки Пушкина, причем не только на «Царя Никиту», ощутимы в ремизовском тексте. Впрочем, следует отметить, что писатель апеллирует здесь и к другим образцам русской «потаенной» литературы XIX века, например, когда называет главного героя своей сказки Лукой, без сомнения, в память о герое знаменитой поэмы «Лука Мудищев». Однако издание 1908 года, которое было объявлено также в журнале «Золотое руно» (1908 № 10. С. 75), так и не состоялось. Новая редакция «Додона» была написана в Костроме в 1912 году (ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 1. Ед. хр. 5). Тогда же близкий друг Ремизова И. А. Рязановский пытался издать эту сказку в Костроме и Ярославле, а Л. С. Бакст намеревался перевести ее на французский язык и опубликовать в Париже; в 1913 году появилась возможность сделать это в Петербурге. Но ни один из этих замыслов так и не был осуществлен (подробнее об этом см. в письмах Ремизова И. А. Рязановскому за 1909–1912 годы — РНБ. Ф. 634. Оп. 1. Ед. хр. 31, а также Рязановского к Ремизову за 1912–1920 годы — ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 3. Ед. хр. 180).
Перипетии с изданием сказки на рубеже 1900-1910-х годов послужили поводом для своеобразной «акции» Ремизова. В 12-м (рождественском) номере журнала «Заветы» за 1913 год он опубликовал рассказ «Оказион», где описал святочные «сборища» в собственном доме Один из героев «Оказиона» рассказывает собравшимся сказку о царе Додоне, а именно, ее «цензурное» начало. Таким образом Ремизов публикует фрагмент своего текста и тем самым соотносит собственное «заветное» творчество с судьбой «Русских заветных сказок», намекая на известный эпизод из истории их издания Афанасьев включил «печатные» начала некоторых сказок («Мужик, медведь, лиса и слепень», «Собака и дятел») в свои «Народные русские сказки» (Вып. 1–8, 1855–1863), а «непечатные» их продолжения появились только в составе «Народных русских сказок не для печати», опубликованных под названием «Русские заветные сказки». Отдельное издание «Царя Додона» состоялось лишь после публикации в составе «Заветных сказов» в 1921 году в том же «Алконосте», скрывшемся под маркой «Обезьяньей Великой Вольной Палаты»
Почти одновременно с первым объявлением об этой сказке в столичных газетах и журналах появились анонсы рассказа «Подарок турецкому Султану», действие которого «развертывается в эпоху „Тысячи и одной ночи“» (см. Новая Русь 1908. 10(23) септ. № 26. С 5, Речь. 1908 10(23) септ. № 216 С 5, Слово 1908 12(25) сет № 56 C 5; Золотое руно 1908 № 7–9 С 124). Его также предполагалось издать отдельно, однако проект не был осуществлен. В 1920 году этот текст был впервые опубликован в составе цикла «Заветные сказы» под другим названием («Султанский финик») и датируется здесь 1909 годом И, наконец, в 1912 году была написана последняя сказка ремизовского цикла — «Чудесный урожай». Ее источник фольклорный и заимствован из афанасьевского сборника «Русских заветных сказок» (сказка № 31). Жанровый репертуар цикла отсылает к тем локусам в культуре, которые были средоточием «заветной» проблематики: фольклор — апокриф — светская литература — восточная сказка в ее восприятии романтизмом. Причем в самой его композиции (в издании 1920 года более поздний по времени написания «Царь Додон» предшествует «Табаку», а «Чудесный урожай» — «Султанскому финику», т. е тексты литературного извода обрамляют «фольклорные») реализована любимая ремизовская идея «включения» народной традиции в актуальный литературный процесс.
Дальнейшая история издания «заветных сказов» не менее «драматична». Она подробно изложена Ремизовым в рассказе «О происхождении моей книги о табаке» (С. 48–52) и в книге «Встречи» (С. 49–81). Однако это повествование можно дополнить некоторыми деталями. В недатированном письме, относящемся, скорее всего, к весне 1919 года, Ремизов обращался к П. Е. Щеголеву «Арзамас (т. е., вероятно, С. М. Алянский. — И Д) хочет издавать Табак и Додона. У них есть и бумага и типография. Но надо все поскорее Очень Вас прошу, возьмите все: и рукописи „Додона“ и „Табачную“ и Бакстовы картинки, — все. И надо передать Вл. Н. Гордину» (ИРЛИ. Ф. 627. Оп. 4. Ед. хр. 1479–1610. Л. 223). А 12 марта 1919 года повторил свою просьбу: «выдайте табак, додона, картинки к Додопу Бакста, чудесный урожай, султанский финик художнику Николаю Николаевичу Купреянову» (Там же. Л. 224). Тогда же в каталоге книгоиздательства «Алконост», помещенном в том числе и в конце ремизовского сборника «Сибирский пряник», появилось сообщение о том, что печатается «по подписке» его книга «„Скрижали“. Заветные сказки». Но тут возникли некие бюрократические препоны. 6 марта 1920 года Ремизов записал в своем дневнике: «Видел во сне Ионова будто лежит у него на столе разрешение на мои книги — печатать» (Дневник С. 489)
И все же сборник вышел в свет в 1920 году под другим названием «Заветные сказы» и был украшен отпечатанной типографским способом на шмуцтитуле «обезьяньей лавровой грамотой», выполненной стилизованным полууставом самим писателем, в которой указывалось, что «эта книга посвящается обезьяньей великой и вольной палате». Критик «Вестника литературы» А. Кауфман отметил ее в обзорной статье «Литературное производство и сырье (Новогодние размышления и итоги)» (Вестник литературы. 1921. № 1(25). (Январь). С. 2)
Однако на этом история цикла не закончилась: 27 января 1921 года Ремизов подал прошение в Петербургское отделение Государственного издательства: «Прошу разрешить напечатать апокрифическую повесть мою Что есть табак и сказку о царе Додоне с рисунками Сомова и Бакста в количестве 300 экземпляров каждую на правах рукописи» (РНБ Ф 634 Ед. хр. 36) И вскоре сказка «Царь Додон» была опубликована, а вот Гоносиеву повесть издать не удалось. Существенную роль здесь сыграл неожиданно возникший инцидент, впоследствии неоднократно описанный Ремизовым: курьер, относивший рукопись и клише в типографию, решил продемонстрировать картинки приятелям и развернул сверток прямо на улице; сомовские иллюстрации возмутили окруживших его любопытствующих прохожих, среди которых оказались «какие-то из рабоче-крестьянской инспекции». В результате на другой день к заведующему Госиздатом И. И Попову явилась «делегация от партийных баб»: «у наших детей нет учебников, а тут какую-то похабщину
