— Значит, я в конце концов заставил тебя задуматься, — пробормотал Нигель, вернувшись к обычной манере растягивать слова. — Подумай еще, дорогая, может быть, ты и найдешь правильный ответ. — И оставив ее обдумывать эту загадочную фразу, он быстро посмотрел на часы, заметил, что ждет ее внизу и вышел из комнаты.
«…Может быть, ты и найдешь правильный ответ?»
Лиз рассеянно посмотрела в зеркало, отметила, что ее лоб перерезали морщины и немедленно перестала хмурится. Ответ… Ответ на что? Она немного постояла, но потом, мысленно отругав себя, решила больше не терзаться, обдумывая этот вопрос.
Ужин прошел как по маслу, и к своему удивлению Лиз искренне наслаждалась вечером. Аннет и Клара, обе примерно ее ровесницы, были очень рады познакомиться с ней, хотя и удивлены, как сказала Клара, так как никто не думал, что Нигель может жениться на англичанке.
— Никто не думал, что он вообще женится, — вмешалась Аннет. — Нигель обычно говорил, что слишком дорожит свободой, чтобы связать себя надолго… — Она замолчала и покраснела, почувствовав свою бестактность.
Лиз улыбнулась, хотя мысль о том, что эти две женщины сейчас думают о Грете, задела ее подобно царапине.
Было ли дело только в ее гордости?
Лиз бросила взгляд на мужа, стоящего рядом со стойкой бара и оживленно разговаривающего с тремя греками — Паносом, Петракисом и Дендрасом. Николет, жена Дендраса, также участвовала в разговоре, и Лиз только что узнала от Клары, что та является владелицей целого флота грузовых судов.
Как будто почувствовав ее взгляд, Нигель повернул голову и встретился глазами с Лиз. Она смутилась и решила снова повернуться к своим собеседницам, но его глаза притягивали к себе, вызывая какие-то странные чувства, от которых ей не удалось избавиться в течение всего вечера.
Нигель предложил выпить, и женщины присоединились к стоящим у бара.
— Я должен еще раз поздравить тебя с женитьбой на такой красивой девушке, — заметил Панос, когда Нигель передавал Лиз бокал. — Как ты ее нашел?
Нигель пожал плечами и улыбнулся, увидев сузившиеся глаза Лиз.
— Мы встретились случайно. — Он говорил беззаботным тоном, но Лиз чувствовала в его словах иронию.
Она почти что слышала: «Да, она красива снаружи, но внутри…». И Лиз слегка покраснела.
Спустя некоторое время Нигель заметил ей, понизив голос:
— Ты краснеешь божественно. — Но тут же добавил со смешинкой в глазах: — Даже если это вызвано не чем иным, как чувством вины.
— Это можно было и не говорить, — вспыхнула Лиз.
Нигель вздохнул.
— У тебя ужасный характер, детка. Я начинаю волноваться, что слишком поздно поймал тебя.
Лиз почти что вскрикнула от гнева:
— Поймал… меня? — Он не ответил, и она заявила:
— Ты еще пожалеешь, что вообще встретился со мной!
— Опять угрожаешь? — резко спросил Нигель, глядя на нее сузившимися глазами. — Ты самая неблагоразумная женщина, которую я когда-либо встречал.
— Самая неблагоразумная? — раздраженно переспросила Лиз. — Может быть, ты имел в виду — наименее покорная?
Нигель иронически поднял бровь:
— Откуда сравнительная степень? Я пока у тебя следов покорности не нахожу.
Лиз глубоко вздохнула, ее губы были сжаты, глаза воинственно горели, но что бы она ни собиралась ответить, ей пришлось сдержаться, так как к ним подошли остальные гости.
— Продолжение следует, — со смешком объявил Нигель и быстро отвернулся, чтобы не видеть ее убийственных взглядов.
Но когда гости распрощались и три машины одна за другой отъехали от их дома, Нигель в полном противоречии со своими ироничными высказываниями сказал Лиз:
— Я горжусь тобой, дорогая, на самом деле горжусь.
Удивленная сверх меры, Лиз могла только пробормотать:
— Хотела бы я понимать тебя, Нигель. — И когда он ничего не ответил, опять задала мучивший ее вопрос: — Почему ты все-таки женился на мне? — Она внимательно смотрела на мужа, ожидая ответа.
Его веки опустились, скрывая глаза, и Лиз поняла, что вряд ли он ответит откровенно.
— Зачем повторяться? Я уже говорил, что женитьба была самым простым способом решить наши проблемы.
— Самым простым, но не самым желанным. Надеюсь, в этом ты согласен со мной?
— Вовсе нет. Если бы женитьба была для меня нежеланна, я бы никогда не пошел на это. — Нигель расхохотался, увидев выражение лица Лиз. — Все еще теряешься в догадках? Может быть, скоро найдешь ответ.
Лиз стояла молча, обдумывая эти слова. У Нигеля, без сомнения, была какая-то причина желать этот брак.
Очевидно, это не были деньги, так как он все равно мог получить наследство, опротестовав завещание. Так же очевидно, это не была и страсть, просто потому, что Нигель ни разу не беспокоил ее и явно не собирался делать это в будущем. И если это были ни деньги, ни желание, тогда что?..
— Интересно, что бы ты стал делать, если бы я отказалась выйти за тебя замуж? — пробормотала она.
Машины уже исчезли из виду, но сквозь деревья все еще виднелись огни последней.
Услышав ее слова, Нигель повернул голову:
— А почему ты не отказалась?
— Ты, видимо, забыл: я, в отличие от тебя, думала, что условие этого завещания должно быть непременно.
— Да, это так, — согласился Нигель, зевнув. Ему, казалось, наскучил их разговор. — Пора идти в дом, я устал, да и ты тоже.
Лиз рассеянно кивнула, удивившись, что приняла его явное уклонение от ответа и не пыталась снова поднять вопрос об их браке.
— Да… я тоже устала. — Но хотя он стоял в стороне, Лиз не стала спешить первой войти в дом. Внезапно она почувствовала странное очарование тихой, лунной ночи с ее мягким бризом, доносящим экзотические запахи и причудливо изгибающим пальмовые ветви на фоне скал, которые в свою очередь казались приклеенными к фиолетовожемчужному небу.
Лиз всегда считала себя достаточно жестким человеком, который может воспринимать красоту, но никогда не станет испытывать никаких эмоций. Но кто мог остаться невосприимчивым к скрытому призыву красоты Дельф? На память Лиз пришли несколько строчек Байрона, и она прошептала их сама себе: «Останусь ли я равнодушен пред этими святыми местами, что другие чтут?..»
Эти святыни по-прежнему источали силу и мощь, и хотя по воле императора Феодосия дельфийский оракул был уничтожен, древние боги, казалось, только дремали, принимая современных почитателей, приезжающих сюда со всех концов света. Унесенная своим воображением, Лиз даже забыла о присутствии мужа.
— О чем ты думаешь? — Слова были тихими, и Лиз непроизвольно повернулась к Нигелю, слегка улыбаясь.
— Я восхищаюсь этим местом. Ты должен гордиться, что родился здесь.
— Обычно люди об этом не часто думают, но… да, я, пожалуй, с гордостью называю себя жителем Дельф.
Мгновение Лиз смотрела на его лицо, отмечая благородство и утонченность черт, сильный подбородок, суровый выражение глаз и аристократический лоб, закрытый массой черных, слегка вьющихся волос. И неожиданно Лиз охватило волнение, совершенно не связанное с таинством окружающей ночи, ее щеки раскраснелись, а в глазах появился мягкий свет. Нигель задержал дыхание и, прежде чем Лиз смогла
