Сбежав с лестницы, она почти столкнулась со Стивом, который направлялся в гостиную.
— Из-за чего такой переполох? — поинтересовался он.
— Дядя Чарльз уже здесь!
Она распахнула дверь и бросилась бежать, перепрыгивая через ступеньки.
— Вы приехали! — воскликнула она, остановившись в ожидании, когда он выберется из машины, ее лицо сияло, пока она дожидалась. — Вы приехали!
— Какое верное замечание, — заметил Чарльз, окидывая ее критическим взглядом.
— Вы сказали, что, скорее всего, приедете завтра, а до завтра было еще так далеко. Я так счастлива сейчас!
— Твой восторг меня чрезвычайно радует. Нет никакой необходимости цепляться за мой рукав, дитя мое. Я не убегу!
Глава 5
Выходные начались для Кэти не самым благоприятным образом. Как только Чарльз переступил порог, Мойра обрушила на него жалобы по поводу наглого поведения Кэти и потребовала немедленных извинений. Бросив на свою племянницу проницательный взгляд, Чарльз понял, что тут не обойтись без чтения нотаций. Но сначала решил выслушать ее версию событий, поэтому он велел ей следовать за ним наверх в свою спальню.
С независимым видом девушка сбросила туфли и присела на кровать, поджав под себя ноги. Чарльз бросил на кровать, рядом с ней, свой портфель, а чемодан поставил на стул.
— Ну?
— Она была груба со мной, — доверительно сообщила ему Кэти, совершенно не смутившись от его резкого тона.
— Она?
— Миссис Блайт.
— Я сказал, чтобы ты называла ее тетя Мойра.
Кэти упрямо выпятила подбородок.
— Она не настолько мне нравится, чтобы ее так называть. Я не считаю ее милой женщиной.
Девушка машинально теребила замок портфеля, который тут же раскрылся, и она замучилась, пытаясь закрыть его.
— Почему ты была груба с ней? — спросил Чарльз, не сводя с нее твердого взгляда.
— Я сказала, что это она была груба со мной.
— Отвечай на мой вопрос.
Покорно взмахнув рукой, она подробно объяснила, что случилось.
— Я не понимаю, что ты нашла оскорбительного в ее словах, — заметил Чарльз, когда она замолчала.
— Миссис Блайт сказала, что наши родственные отношения довольно сомнительные, — повторила Кэти, и Чарльз не заметил ни мольбы в ее голосе, ни просьбы в глазах.
— Наши родственные отношения действительно довольно дальние, — рассеянно ответил он, раскрывая чемодан и вытаскивая оттуда одежду. — Она не сказала ничего, кроме правды.
Он подошел к шкафу, чтобы положить туда вещи, и Кэти в зеркале увидела его профиль, упрямый подбородок и напряженно сжатые губы. Ее губы обиженно задрожали, и когда она вновь заговорила, то голос девушки заметно прерывался:
— Но ведь вы все равно мой дядя, не правда ли? Вы мой настоящий дядя, иначе не взяли бы меня к себе домой.
Он осторожно повернулся; она с мольбой смотрела на него, ожидая подтверждения.
— Да, Кэти, — мягко ответил он. — Я твой настоящий дядя.
Он улыбнулся ей. Оба прекрасно осознавали, что это почти игра, и все же его ответ восстановил равновесие в ее душе. Когда Чарльз все же приступил к чтению нотации, девушка встретила тираду без малейших признаков раскаяния.
— Я не стану настаивать на твоих извинениях на этот раз, — сказал он, — но ты будешь относиться к своей тетке с уважением… — Он замолчал, заметив упрямое выражение, с которым она его слушала. — Ты не только станешь относиться к ней с уважением, — мрачно пригрозил он, — но также станешь называть ее тетей!
Ее пальцы все еще теребили замок портфеля, он снова раскрылся, но на этот раз Кэти не стала закрывать его. Чарльз по-прежнему укладывал в гардероб вещи, его лицо было непроницаемо-холодным. Кэти почувствовала себя несчастной и, чтобы отвлечь его, решила сменить тему.
— Что там внутри? — Подняв крышку портфеля, она вытащила какие-то бумаги. Но тут он швырнул в нее щеткой для одежды, которая больно ударила ее по пальцам. Кэти стала тереть их, бросив на Чарльза укоряющий взгляд. — Это личные бумаги?
— Разумеется!
— У нас с Полем никогда не было секретов друг от друга, — вздохнула она и добавила: — Я ведь почти ничего не знаю о тебе, не так ли? Какая у тебя работа? Я спрашивала Стива, но он не смог сказать ничего толком.
Чарльз вытащил галстук, критически оглядев его, отложил в сторону, решив отдать в чистку.
— Я строю дороги, — наконец произнес он. — По крайней мере, строительство дорог — это часть моей работы.
— Дороги? — Это заявление вызвало краску на щеках Кэти. — Значит, ты должен хорошо разбираться в геологии?
— В общем, да.
— Но ты сделал вид…
— Нет, моя дорогая. То, что мои познания довольно скудны, — это твое мнение. — Он с легкой улыбкой прервал ее, и румянец на щеках Кэти стал еще гуще.
— Я чувствую такой стыд. Ведь ты, наверное, знаешь гораздо больше, чем я. О, зачем ты позволил мне рассказывать обо всем, что знаю я?
— Это не важно, к тому же твое описание долины меня чрезвычайно заинтересовало.
Если Чарльз и наслаждался ее смущением, то тщательно скрывал это. Подойдя к кровати, он ободряюще улыбнулся, но Кэти еще больше смутилась и опустила голову. Только в этот момент она вдруг осознала, что у них теперь есть общие интересы, и этот факт еще сильнее сблизил Чарльза с Полем. Кэти мгновенно улыбнулась, взмахнув ресницами широко распахнутых, удивительно красивых глаз. На щеках появились точки. Чарльз резко отвернулся и рьяно принялся за распаковку чемодана.
Однако на поведение Кэти вновь поступила жалоба. И в этот раз дядя уже не был столь терпимым. Они только что закончили завтрак и уже были почти готовы ехать в Лестер, когда его подозвали к телефону. Чарльз вернулся в гостиную, и Кэти удивилась. Глаза его были суровы, а губы плотно сжаты. Подняв палец, он вкрадчиво сказал:
— Кэти, подойди сюда.
Она подошла спокойно, без колебаний, хотя и прекрасно понимала, что его тон сулит ей большие неприятности.
— Это был фермер? — спросила девушка, заметно побледнев, несмотря на внешнее спокойствие.
— Я же предупреждал, что не хочу слышать никаких жалоб по поводу твоего поведения, — резко сказал он, и его глаза потемнели от гнева. — Как ты можешь объяснить, что твои выходки не прекращаются! Я очень сердит, что ты ослушалась меня, Кэти, но гораздо больше меня возмутило то, что ты была груба с мистером Морганом!
— Он спорил со мной, — подняв голову, упрямо выпалила Кэти.
— Он спорил?
— Ну, мы спорили, — поправилась она. — Но он был так груб со мной, правда. Он даже угрожал мне
