Эти окаменелости, решила про себя Кэти, должны принадлежать тому, кто сможет извлечь их. Неужели ее дядя действительно вообразил, что она сможет устоять перед таким искушением?
— Я не вижу смысла оставлять их там…
— Я ожидаю, что ты поступишь так, как я тебе сказал!
Он довольно долго свирепо смотрел на нее, а затем, решив, что спор закончен, стал вытаскивать из машины пакеты. Захлопнув дверцу машины, направился к дому. Но его действия возымели обратный эффект, в глазах Кэти вспыхнул мрачный огонек, и все ее инстинктивное сопротивление чьей-либо власти с новой силой овладело ею. Ни ее любовь к Чарльзу, ни страх перед его неудовольствием не смогли сдержать ее мятежный дух. Если бы эти окаменелости находились на вересковых полях, она бы могла делать с ними то, что пожелает.
— Я сделаю попытку извлечь их, — твердо объявила она, хотя румянец на ее щеках несколько поблек, едва она заметила, как изменилось выражение его лица.
— Кэти, — сказал он очень мягким тоном, — если ты только дотронешься до них, я накажу тебя, и очень серьезно, ты меня понимаешь?
Она припомнила те тоскливые часы, которые провела взаперти в своей комнате, и на короткое мгновение ее уверенность была поколеблена. Но потом ее глаза вновь засветились решимостью.
— Никто не может оспаривать мое право пополнять коллекцию окаменелостей! Поль первый бы согласился с этим и подбодрил бы меня… — Кэти замолчала; упоминание ее отца произвело странный эффект на Чарльза, его ноздри внезапно раздулись. И тем не менее, когда он, наконец, заговорил, интонации остались такими же мягкими и убедительными.
— Кэти… тебе когда-нибудь давали нахлобучку?
Ее глаза широко распахнулись, но она промолчала, и он продолжал с таким видом, словно терпение его подвергается испытанию сверх всякой меры:
— Чертовски глупый вопрос с моей стороны! — и угрожающе добавил: — Ты ее получишь, могу уверить тебя, и совсем скоро!
— Если ты так поступишь со мной, — гневно ответила Кэти, — то я никогда не прощу тебя — никогда!
— Не думаю, что это так. — К ее удивлению, гнев его стих. — Нет, я уверен, что это не так.
Шероховатая порода блестела на солнце, и Кэти поворачивалась то так, то эдак, чтобы рассмотреть возможные залегания окаменелостей под разными углами. Она была разочарована, так как ожидала увидеть нечто большее. Но на самом деле увидела всего лишь небольшой отпечаток в скале, почти невидимый, если не приглядеться повнимательней. Почти три часа, призвав на помощь все свое умение и знания, она работала над ним, но скала была слишком тверда. Здесь до нее побывали уже многие, если судить по множеству выбоин. Глубоко вздохнув, она стала собирать свои орудия, а через несколько минут уже лезла через колючую проволоку, которая служила барьером от нежелательных вторжений.
Если бы было в человеческих силах извлечь эту окаменелость из скалы, то она уже давно находилась бы в музее; и тот, кто пытался сделать это, полностью удостоверился в невозможности предприятия. Успешно миновав колючую проволоку, Кэти накинула на плечи рюкзак и направилась к автобусной остановке. У нее было лишь одно слабое утешение — с дядей не возникнет неприятностей!
— Будь хорошей девочкой, и я постараюсь приехать в выходные, думаю, что могу пообещать тебе это. — Он поколебался. — Мне кажется, я нашел решение проблемы, которая так долго меня мучала.
Сразу сойдя с автобуса, Кэти направилась к Динам. Хозяйка была на кухне, она приветливо улыбнулась девушке, оторвавшись от приготовления сандвичей. С некоторым недоумением она покосилась на тяжелый рюкзак, но ничего не сказала.
— Все в гостиной, дорогая, — сообщила она Кэти после того, как предложила ей снять пальто.
— Все?
— Ноэль и Билл приехали. — Миссис Дин нерешительно помолчала, а потом сказала: — Ступай к ним, Кэти, и Бриджет сама расскажет тебе новости.
Она продолжала резать сандвичи, и Кэти на мгновение замешкалась, с любопытством остановив на ней взгляд, словно ожидая объяснений, но миссис Дин лишь снова повторила ей, чтобы она шла в гостиную.
Бриджет и Ноэль были помолвлены; Кэти охватила странная робость, когда она поздравила их. Она решила, что причина заключается в том долгом и заинтересованном взгляде, который бросил на нее Билл. Он подвинулся, чтобы Кэти села рядом с ним на диване, а когда миссис Дин внесла поднос с чаем, принялся очень заботливо ухаживать за ней.
Решено было устроить большую вечеринку в честь помолвки в одной из больших гостиниц Лестера, и Кэти, естественно, была в числе приглашенных.
— Интересно, сможет ли Чарльз зайти к нам? — задумчиво проговорила миссис Дин, обеспокоенно наблюдая за тем, как Билл низко наклонил голову к Кэти.
Чарльз заходил к Динам утром и потребовал, чтобы они тщательно следили за тем, чтобы его племянница и этот Билл не оставались наедине. Гостиница, в которой было решено провести вечеринку, стояла среди деревьев, и, естественно, парочки выходили из бальной комнаты, чтобы побродить по саду. Наблюдая за Биллом, она уже почти не сомневалась, что он пригласит Кэти на такую прогулку.
В глубине души она считала Кэти слишком робкой для неподобающих поступков, но беспокойство за девушку ее дяди внушало уважение. Поэтому она решила выполнять его требования беспрекословно.
— Дядя Чарльз? — Глаза Кэти засияли. — Это было бы чудесно!
По непонятным причинам она вдруг вспомнила, как когда-то сидела напротив него в ресторане и впервые заметила, насколько он красив. Как внезапно почувствовала гордость и радость от того, что он не стар и не относится к ней по-отечески, как Поль. Кэти и мечтать не могла об этом. Нет ничего лучше, чем явиться туда в сопровождении дяди, к тому же теперь она уже немного научилась танцевать, ведь после того случая на танцах Бриджет настояла на том, чтобы дать ей несколько уроков. Танцевать с Чарльзом, ощущать непонятное блаженство в его объятиях… Кэти непроизвольно взглянула на кольцо Бриджет; новое и необъяснимое чувство охватило ее, и ее рука, державшая чашку, слегка вздрогнула.
На следующий день Кэти стояла у раковины во флигеле и наблюдала за тем, как ее подруга моет шампунем Белинду.
— Бриджет, что ты ощущала, когда была влюблена? — После нескольких попыток Кэти удалось сформулировать эту фразу, хотя она тут же почувствовала, как вспыхнули ее щеки.
Бриджет перестала вспенивать шампунь в шерсти Белинды и улыбнулась с легким сочувствием в глазах.
— Неужели у тебя никогда не было бойфренда? — осторожно спросила она.
— Нет, но я и не хотела, — поспешно добавила Кэти, хотя это было правдой. — Я… я привыкла быть одной.
Она ждала ответа на свой вопрос и, не дождавшись, робко повторила его.
Бриджет улыбнулась, она в рассеянности снова погрузила пальцы в шерсть Белинды.
— Это просто… чудесно! — коротко ответила она, и Кэти наморщила лоб.
— Тут должно быть что-то еще, — заявила она. — Должно!
— Должно? — Бриджет оторвалась от своего занятия. — Почему?
— Ну… — Кэти стала подыскивать слова. — Ну… ты чувствуешь себя чудесно, когда гуляешь по вересковым полям под дождем, или когда наблюдаешь, как водопад струится по скалам, или когда ощущаешь ледяной ветер в своих волосах. Но любовь — это ведь что-то другое! — Она взглянула на свою подругу, ее большие глаза затуманились, в них мелькнуло смущение. — Что ты чувствуешь, Бриджет, вот здесь, внутри?
Ресницы подруги взметнулись вверх.
— Может, ты… ты считаешь, что влюбилась в Билла?
— Билл? — Кэти недоуменно моргнула. — Нет, это не Билл.
— Тогда кто? — Бриджет прекратила взбивать пену; Белинда дрожала и смотрела на свою хозяйку с величественным недоумением. — Мы и не знали, что ты знакома с кем-то еще. У тебя есть бойфренд, о котором мы не знаем?
