Когда после обычной утренней прогулки все вернулись домой, служанка, миссис Олбрайт, передала Дэну какое-то сообщение. Неожиданно возникшее дело требовало его безотлагательного присутствия в офисе.
В тот вечер, вернувшись домой вовремя, чтобы поужинать со всеми вместе, Дэн выглядел каким-то необычно притихшим и задумчивым. Старшие оживленно болтали, а он ел молча, не принимая участия в их беседе. Одри украдкой наблюдала за ним, когда он вдруг поднял глаза и взглянул на нее.
— Мне завтра придется отправиться в Вермонт, — возвестил Дэн в момент неожиданно возникшей паузы.
— В Вермонт? — удивленно вскинув брови, переспросил Клиффорд.
— Лет двадцать назад, — начал объяснять дядя Тео, — я купил там лесопилку и несколько небольших фабрик по производству картона. Теперь Дэниел приглядывает, как там идут дела.
— Ну чего вы все на меня смотрите, как на обреченного? — усмехнулся Дэн. — Это очень красивый, пока еще недостаточно освоенный штат, который стоит посетить. Какие там чудесные кленовые леса! Красота! Что, если нам поехать туда всем вместе?
— Боюсь, что я не гожусь для такой дальней поездки, — покачал головой Тео.
— А на что там, собственно, стоит посмотреть? — поинтересовался у племянника Клиффорд.
— Кленовые леса, озера, живописные скалы, уютные маленькие городки с белыми церквушками…
— Звучит очень заманчиво, но, думаю, с меня вполне хватит Филадельфии и ее окрестностей, — заметил Клифф.
— Почему бы вам, молодым, не отправиться в это путешествие вдвоем? — вдруг предложил дядя Тео.
— Что ты на это скажешь, Одри? — Синие глаза Дэна ухватили и крепко держали ее зеленые.
Путешествие наедине с Дэном — это было бы так же захватывающе, как прыгнуть из самолета с головокружительной высоты без парашюта! И, пожалуй, так же опасно.
— Я с радостью, — ответила девушка, и если он заметил дрожь в ее голосе, то, дай бог, объяснил это ее любовью к путешествиям.
На следующий день самым ранним рейсом они прибыли в столицу штата — город Конкорд. А уже оттуда, сам управляя маленьким самолетиком; принадлежавшим компании, прихватив запасной бак топлива, Дэниел повез Одри в Вермонт — край дикой природы. Им предстояло посетить несколько контор деревообрабатывающей компании.
Когда самолет пошел на снижение, Одри увидела внизу, на лесном тракте, мощные грузовики, груженные могучими, обвязанными цепями стволами деревьев. Заметив, что Одри пугает перспектива приземления, Дэн тут же поспешил успокоить ее.
— Видишь ли, взлетно-посадочной полосы здесь нет. Но ты не волнуйся. Мне не впервой садиться здесь, на дороге. Все будет о'кей.
В конце концов Дэн и вправду плавно посадил самолетик на дорогу. Развернувшись на неровной площадке и проскакав по колдобинам под сводами огромных металлических ворот, они оказались на территории фабрики.
На ступеньках здания, где, судя по всему, располагался головной офис, их встретил лысый коротышка в теплой спецовке и старомодных роговых очках. Дэн назвал его Ферри. В конторе Одри усадили на грубо сколоченный деревянный табурет и стали усердно потчевать крепким горячим кофе с печеньем, а Дэниел тем временем занялся той самой проблемой, из-за которой он, собственно, и прибыл сюда. Закончив дела, он подошел к девушке и как бы, между прочим, предложил:
— Здесь недалеко, у Медвежьего озера, есть маленький бревенчатый домик. Если хочешь, можем остановиться там и осмотреть окрестности. Или, может, предпочтешь какое-нибудь более цивилизованное жилье?
Ни минуты не колеблясь, Одри разом спалила все мосты.
— Давай остановимся на этом самом Медвежьем озере. Я никогда не жила в таких первозданных лесах, как здешние.
Они пролетели над верхушками елей, берез и кленов, над перерезавшими этот смешанный лес сверкающими водными протоками и наконец приводнились на зеркально-гладкой поверхности Медвежьего озера, разрушив отражение плывущих по закатному небу облаков. Это было самое прекрасное место, которое Одри когда-либо приходилось видеть: осколок зеркала, окруженный холмами, одетыми в парчу и золото, зелень и бронзу ясеней, кленов, американских лиственниц и могучих кедров.
Добротный одноэтажный бревенчатый дом стоял на довольно приличном расстоянии от воды, возвышаясь на сваях посреди обширной поляны. С трех сторон он был окружен крытой верандой.
Дэн развел огонь в камине, а потом начал переносить в дом вещи, дав Одри возможность осмотреться.
Кухня была оборудована довольно основательно: кроме раковины и посудомоечной машины устаревшей модели, там находилась еще газовая плита с баллонами сжиженного газа и холодильник, который, правда, не работал. Зато кладовка была забита банками со всевозможными консервами и сухофруктами.
За кухней располагалась маленькая уютная спальня, а дальше — ванная комната, по здешним меркам, как правильно прикинула Одри, просто роскошная: фарфоровая раковина и ванна, душ и унитаз.
Большую часть дома занимала просторная, но скромно меблированная гостиная с двумя книжными шкафами, маленьким журнальным столиком и набором мягкой кожаной мебели. Разбросанные по дивану подушки и занавески на окнах были яркими и веселыми, на паркетном полу тут и там лежали маленькие пестрые коврики. Огромный мангал стоял в каминной нише, перед которой валялась медвежья шкура.
В доме было довольно прохладно, и воздух был затхлым, как это обычно бывает в помещениях, в которых долго никто не жил. Однако весело потрескивающий в камине огонь, с жадностью пожрав небольшие лучины, уже лизал крупные поленья. Становилось заметно суше и теплее.
— Ну как, нравится? — поинтересовался Дэн, внося вещи.
— Я просто в восторге, — радостно воскликнула Одри, стараясь не замечать возникшего между ними напряжения. Это было сексуальное напряжение, и появилось оно в тот самый момент, когда она дала согласие ехать сюда.
Сумерки сгущались с невероятной быстротой. Дэн нагнулся к камину, чтобы зажечь тоненькую свечу, а затем поднес ее поочередно к нескольким газовым фонарикам, которые вспыхнули с легким хлопком и распустились прелестными желтыми цветами. После этого он задвинул тяжелые портьеры, и комната приняла удивительно уютный и интимный вид.
— Сегодня готовлю я, — сказал Дэн. — Завтра — твоя очередь. Но сначала мы выпьем.
Пока Одри сидела у камина, наслаждаясь исходящим от него теплом, он принес из кладовки бутылку красного вина, откупорил ее и, наполнив два бокала, протянул один девушке. Когда она брала бокал, его длинные пальцы обхватили ее кисть, отчего дыхание у девушки почти остановилось.
Их взгляды встретились и уже не могли расстаться. Где-то в глубине его глаз читалось нечто весьма примитивное: это был, с одной стороны, страстный зов, а с другой — убежденное в своей неизбежности твердое намерение.
Одри вдруг совершенно отчетливо осознала в этот миг, что, если она не хочет близости с ним, ей надо дать это понять сию же секунду. И для этого достаточно всего лишь опустить глаза, прервать эту невидимую нить, отступить. Но она хотела Дэна, она желала его так страстно, что кровь бежала по венам, подобно расплавленной лаве. Зеленые глаза утонули в синих, и Одри сделала шаг вперед.
Забрав бокал из ее дрожащей руки, он осторожно поставил его на стол. Но он не повел ее к кровати, а уложил перед горящим камином, подложив под темную головку одну из ярких подушечек, вытянулся рядом и принялся целовать ее глаза, губы, шею с такой страстью, что все ее тело мгновенно растаяло в блаженной истоме.
Одри была уже готова отдаться ему, и он, конечно же, не мог не чувствовать этого, и все же, сдерживая себя, он продолжал неторопливо, со знанием дела, искусно возбуждать ее, стремясь довести уже возникшее в ней желание до крайней точки. Отблески пламени играли на ее нежной коже, пока он медленно раздевал ее, чувственно исследуя и глазами, и пальцами, и губами ее великолепное тело. И вот
