рассказывать тебе, чтобы не сглазить.
Сердце Марджори заныло, ей было известно, что финансовые дела галереи Эйкройда сейчас в плохом состоянии.
— Пойдете в японский ресторан? — спросила она.
— Как ты догадалась? Клиент предложил японский, а мне безразлично, — подтвердил догадку Марджори Кристофер, забавно посмотрев на нее поверх очков.
— Тогда я оставлю тебе что-нибудь от ужина. Пока ты доберешься до дому, успеешь проголодаться после японской еды.
Кристофер лукаво усмехнулся.
— Разве что крекер какой-нибудь и стакан молока, — скромно попросил он и с упреком добавил: — Из-за твоих кулинарных талантов я растолстел за последние четыре месяца.
Марджори вспомнила тот день перед Рождеством, когда поняла, что Кристофер выглядит очень худым, и взяла на себя обязанность как следует откормить его. Глядя сейчас на округлившиеся плечи Кристофера, она тихонько засмеялась с довольным видом и от его похвалы, и от достигнутого результата.
Кристофер улыбнулся.
— Постараюсь прийти пораньше, но ты меня не жди. Если болит голова, лучше пораньше ложись спать. Перед уходом из галереи я тебе еще позвоню узнать, как ты себя чувствуешь.
Сколько в нем благородства, как он добр ко мне! — думала Марджори, провожая Кристофера и закрывая за ним дверь. Он мог бы составить счастье любой порядочной женщины. Высокий, привлекательный, его даже очки не портят, только придают ему солидности. Всегда уравновешенный и доброжелательный, он обладает редким даром — умением считаться в первую очередь с другими. Мелани наверняка в него влюблена. Марджори не раз замечала, с каким обожанием та смотрит на своего босса. Жаль, что сама она не способна его полюбить так, как он этого заслуживает. Для нее он так и остался надежным и верным другом, интересным собеседником, но и только! Отправляясь в Нью-Йорк, Марджори в глубине души надеялась, что за те годы, что они не виделись, Кристофер превратился в закоренелого холостяка, раз он так и не женился. Но, как выяснилось, надеялась она напрасно.
Случился тот разговор на Рождество, которое они отмечали дома. На столе горели свечи, благоухала елка, под елкой лежали подарки, которые они приготовили друг для друга. За окном падали крупные хлопья снега. Для Марджори снег был экзотикой, на Рождество она всегда приезжала к родителям в Корнуолл, а там снега не было. Все выглядело так необычно и красиво, что Марджори оживилась. Кристофер смотрел на нее влюбленными глазами, рассказывал смешные истории. Впервые с момента ее приезда в Нью-Йорк они так весело проводили время вдвоем. Развеселившись, Марджори не сразу поняла, к чему клонит Кристофер.
— Знаешь, до твоего приезда я даже не понимал своего одиночества. С тех пор как ты поселилась в этом доме, моя жизнь изменилась. Кажется, и тебе здесь хорошо, верно?
— Спасибо тебе, Крис. Мне в твоем доме очень хорошо, — искренне ответила Марджори и тепло улыбнулась ему.
Кристофер расценил ее улыбку как знак ободрения и решился наконец заговорить о главном.
— Мардж, я хочу задать тебе один вопрос… Только обещай мне, что, если ты ответишь отрицательно на него, это не отразится на наших отношениях. Обещаешь?
— Обещаю.
— Думаю, для тебя не тайна, что я давно люблю тебя.
— Возможно, за любовь ты принимаешь родство наших душ? — тихо спросила Марджори, слегка растерявшись.
Кристофер покачал головой.
— Нет, Мардж, я давно понял, что ты единственная любовь моей жизни. Ты была тогда еще подростком. Все эти годы… — Он не договорил фразы. — Я был бы счастлив, если бы ты согласилась стать моей женой, — торжественно провозгласил он.
Велико было искушение согласиться, обрести любящего мужа, стать полноправной хозяйкой в этом доме, родить детей. Марджори вспомнила рассказ матери, ее последние слова… Конечно, работа помогла ей справиться с катастрофой в личной жизни, но работа в жизни женщины не главное. Каждой хочется иметь семью и быть счастливой. Она не исключение. Но выйти за Кристофера, не любя его по-настоящему, как он этого заслуживает, было бы нечестно.
Марджори тяжело вздохнула, боясь поднять на него глаза.
— Поверь, мне очень тяжело отказаться от твоего предложения, Крис, но я… не могу принять его. Прости меня…
— Считаешь меня слишком старым? — криво усмехнувшись, спросил Кристофер.
— Ну что ты! — воскликнула Марджори. Господи, если бы я любила Криса, разве его возраст имел бы для меня какое-то значение?!
— А я подумал, что мы могли бы создать семью, ведь нам так хорошо вместе. Или я тебе совсем не подхожу в качестве мужа?
— О чем ты говоришь, Крис?! Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты мне очень нравишься, я уважаю тебя как личность, я восхищаюсь тобой! Ты мой самый близкий друг, единственный на всем белом свете! — Марджори чуть не плакала.
— Полагаешь, для замужества этого мало? — спросил Кристофер, заглядывая ей в глаза.
— Мало, — упавшим голосом сказала она.
— По моим наблюдениям, у многих замужних женщин и этого нет, — возразил Кристофер.
— Да, но ты заслуживаешь настоящей любви! — с досадой воскликнула Марджори.
Увидев слезы в ее глазах, Кристофер перепугался.
— Ради Бога, успокойся! Считай, что этого разговора не было. Забудь о нем, но помни: я тебя люблю и всегда буду любить. Если ты когда-нибудь передумаешь, то просто скажи мне об этом. Мое предложение останется в силе.
В своей жизни Марджори не встречала более благородного человека, чем Кристофер. Как бы ей хотелось полюбить его! Но любовь не рождается из одного желания любить. Но и отделаться от нее невозможно.
Сколько она ни старается разлюбить Эрнеста, все безуспешно. Нет, о нем даже думать опасно, сразу возникает перед глазами его мужественное лицо с насмешливой улыбкой. В последнее время ей и так приходится слишком часто вспоминать о нем. То среди посетителей галереи мелькнет его спортивная фигура, то его голос окликнет ее на улице. Почему он стал мне мерещиться? — удивлялась Марджори. Прошло почти полгода, пора и успокоиться. А сегодня утром Мелани передала ей заказ какого-то Джона Смита на рисунок Констебля «Ист-Берхольтская церковь». Марджори в жар бросило.
Кто такой этот Джон Смит? И почему рисунок, который находится в Англии, в доме ее родителей, ему пришло в голову заказывать в Нью-Йорке в галерее Эйкройда? Нелепость какая-то! Но Марджори встревожил этот клиент, особенно в сочетании с другими обстоятельствами, носившими откровенно мистический характер. Когда-то этот рисунок пытался приобрести у ее родителей Эрнест Гриффит для своей коллекции, но получил отказ. Марджори хорошо помнила тот вечер, когда они с Эрнестом ужинали в ресторане, а потом он поцеловал ее в первый раз. Тогда она ощутила, какую власть он имеет над ней, и была бесконечно напугана. А тот сон? Она совсем про него забыла. Кажется, в таких случаях говорят: сон в руку. Не случайно ее мучило тогда внутреннее беспокойство, ощущение нереальности всего происходившего в те дни.
Марджори потрясла головой, чтобы избавиться от воспоминаний. Хватит думать об этом, черт возьми! — приказала она себе. Лучше подумай, что приготовить на ужин. Кристофер наверняка вернется голодным. Заглянув в холодильник, Марджори пришла в уныние. Надо срочно идти в супермаркет, в последнее время она совсем запустила домашнее хозяйство из-за навязчивого страха столкнуться где- нибудь на улице с Гриффитом. Фантазерка, обругала себя Марджори, никто тебя не преследует!
Стиснув зубы, она решительно взяла большую хозяйственную сумку, кошелек, вышла из дому и свернула за угол. В глаза ей брызнул солнечный свет, ноздри защекотал запах молодой листвы. На улице боль в голове утихла, и Марджори решила на обратном пути из магазина посидеть на скамейке в
