На следующее утро они как обычно вместе позавтракали. Марджори сознательно вела себя как жена, провожающая мужа на работу. В этот день Кристофер впервые за полгода отправлялся в галерею без нее. В холле он нежно чмокнул ее в щеку.
— Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.
Вид у Марджори вдруг стал такой потерянный, что у Кристофера заныло сердце.
— А чем же мне заняться сегодня? — Марджори вопрошающе смотрела на Кристофера.
— Может, прогуляешься по магазинам? Наверняка тебе нужно купить свадебное платье и что-нибудь еще. Это тебя развлечет немного.
Нет, выходить ей из дому никак нельзя. Кто знает, где ее будет подкарауливать Эрнест? Марджори заставила себя приободриться и даже улыбнулась Кристоферу.
— Знаешь, я, пожалуй, займусь укладкой зимних вещей. И вообще, пора заняться домом всерьез. Я посмотрю, что надо сделать, и вечером расскажу, что я надумала, ладно?
— Ладно, только смотри не переусердствуй. Иначе зачем я плачу приходящей домработнице? Ведь это входит в ее обязанности. Лучше отдохни, почитай, устрой себе настоящий выходной. В нашем саду можно сейчас уже загорать по утрам.
— Думаю, я все успею: и позагорать, и хозяйством немного заняться, и что-нибудь вкусненькое тебе на ужин приготовить.
— Замечательно! — Кристофер искренне обрадовался хорошему настроению Марджори, но тут же нахмурился. — Совсем забыл, у меня сегодня опять деловая встреча. Очень важная, я не могу ее отменить. Если сделка состоится, решатся все мои финансовые проблемы.
— Понимаю, — сказала Марджори и сникла. — Так во сколько мне тебя ждать?
— Постараюсь вернуться не позже восьми и расскажу тебе все подробно. Поверь, это будет грандиозная сделка! Отдыхай и ни о чем не беспокойся.
С этими словами Кристофер покинул дом, а Марджори все стояла и смотрела на закрытую дверь, испытывая странное чувство потерянности.
8
Мысль о том, что весь день придется провести взаперти, угнетала Марджори. Слоняясь по дому, она не знала, чем себя занять. Хозяйством ей заниматься расхотелось, и она ограничилась тем, что убралась на кухне и вынула из морозилки курицу, чтобы позже приготовить ее на ужин. Вспомнив, что Кристофер советовал ей позагорать в саду, в который можно было попасть через заднюю кухонную дверь, она сбегала переодеться в шорты и открытую короткую майку. В темных очках, с журналом под мышкой, с большим стаканом апельсинового сока, разбавленного минеральной водой, она вышла в уютный сад, где под старыми вязами стояла удобная плетеная мебель: стол, три кресла и поскрипывающая качалка. Качалка показалась ей очень удобной, к тому же нервы успокаивает, подумала она и огляделась. Сад окружал высокий забор, так что незаметно сюда никто не мог проникнуть.
Марджори забрала повыше волосы, выпила соку и уткнулась в журнал, обнаружив в нем рассказ современной английской писательницы Дженнис Эллиот «Песнь Гименея». Ей импонировала правдивая искренняя манера этой писательницы, ее трилогию она когда-то прочитала запоем. Но сейчас ей никак не удавалось сосредоточиться на небольшом рассказе. Вины автора в том не было, просто на Марджори снова нахлынули мысли об Эрнесте, хотя, возможно, тема рассказа их и спровоцировала. Мрачное лицо Гриффита то и дело вставало перед ее глазами, вызывая холодок беспокойства. Интересно, что он еще может выкинуть? Марджори отложила журнал, взяла со стола стакан с соком, отпила еще немного и поставила обратно. В конце концов ей удалось расслабиться, она даже глаза закрыла.
— Доброе утро! Хорошо спалось?
Услышав знакомый голос, Марджори резко вскочила на ноги, задела рукой стакан с соком, который упал на каменные плиты и разбился, залив ее шорты соком. Осколки стекла вонзились в ее голые ноги. Боли она не почувствовала, внезапное появление Эрнеста привело ее в шоковое состояние.
Он был одет по-летнему: в легкие брюки и шелковую рубашку, распахнутую на груди. Марджори смотрела на него во все глаза, потеряв дар речи. Таким привлекательным она не видела его с восемнадцати лет. Тогда тоже была весна…
— Дорогая, ты видишь, как опасно делать резкие движения? Осторожно, не двигайся, а то наступишь босыми ногами на осколки. Э, да ты поранилась, у тебя кровь течет по ногам. Подожди. — Эрнест подхватил Марджори под мышки и легко перенес к креслу с другой стороны стола. — Присядь, я посмотрю.
Онемевшая от подобной бесцеремонности, Марджори послушно опустилась в кресло. Теперь и она смогла увидеть, как из многочисленных маленьких ранок на ногах струится кровь.
— Где аптечка? — спросил Эрнест.
— В шкафчике на кухне, — тихо произнесла Марджори, в горле у нее пересохло, и слова давались ей с трудом.
Эрнест быстро вернулся с пузырьком перекиси водорода и пачкой ваты.
— Сейчас мы тебя будем лечить, — насмешливо сообщил он.
— Оставь, я сама могу это сделать, — запротестовала она, которая за время его отсутствия сумела прийти в себя.
— Сиди спокойно и, пожалуйста, не очень громко кричи, когда будет больно, а то соседи позвонят в полицию. Надо удалить осколки из ранок. Они очень мелкие, но могут причинить массу неприятностей.
Марджори смотрела, как ловко и тщательно Эрнест промывает каждую ранку. Интересно, где он этому научился?
— Кажется, все в порядке, но ты еще посиди, я сейчас. — Он ушел на кухню, принес оттуда совок и щетку, аккуратно собрал осколки с каменных плит и отнес их в мусорное ведро на кухне. Оттуда он вернулся не так скоро, потому что на этот раз он держал в руках два стакана с соком. — Надеюсь, своими героическими усилиями я заслужил стакан сока?
Эрнест поставил на стол перед Марджори стакан, а из второго, не дожидаясь ответа на свой вопрос, отпил половину залпом. После чего опустился в плетеное кресло, стоявшее рядом с креслом Марджори. На нее пахнуло его запахом, от которого мгновенно закружилась голова и тревожно забилось сердце. Просто злой гений соблазна, подумала она, обаяние делает его вдвойне опасным. Она сжала похолодевшие ладони в кулаки, увидев, каким глазами он смотрит на нее.
— Ты сейчас похожа на школьницу, сбежавшую с уроков.
— Не надо заговаривать мне зубы, я уже достаточно взрослая и стойкая к лести. — Окрепший голос Марджори теперь звучал холодно и сурово. — Лучше объясни, как тебе удалось проникнуть в дом.
— Как порядочный человек я вошел через главный вход.
— Для этого нужно иметь ключ, — заметила Марджори.
— Вот он! — Эрнест показал ей ключ и быстро спрятал его опять в карман.
— Где ты его взял? — резко спросила Марджори.
— Выудил из твоего кошелька вчера вечером, — признался он, нимало не смутившись, и улыбнулся озорной улыбкой.
— Ты находишь забавным воровать из чужого кошелька ключ от чужого дома? И даже называешь себя после этого порядочным человеком?
— На войне как на войне, все средства хороши.
— С кем ты воюешь? И вообще, зачем ты пришел? Что тебе нужно? — Голос Марджори звенел от гнева.
— Только не надо кипятиться, — попросил Эрнест невозмутимо.
Марджори постаралась сдержать бушевавшие в ней чувства.
— Ты все равно ничего не сможешь изменить, только напрасно теряешь время. Я не собираюсь возвращаться к тебе, постарайся смириться с этим, — сказала она ровным назидательным тоном, каким обычно воспитатели говорят с непослушными детьми.
— Все это я уже слышал от тебя, поэтому и пришел, чтобы попытаться уговорить тебя изменить
