часть вечера — и пробрался к Бердену сквозь толпу гостей.
— Шикарно выглядишь!
— Ты уже третий, кому вздумалось высказаться про мой вид. В этих вот точно словах. Я что, обычно такой неряха? Звезда подиума для «оксфамского» дефиле?
Берден в ответ поднял бровь и молча улыбнулся своей быстрой скупой полуулыбкой. Сам он был в угольно-черном кашемировом пуловере на белую водолазку, черной ветровке из мокрого шелка и джинсах от модного дизайнера и, видимо, рассчитывал произвести впечатление. Но, похоже, его не поняли. Во всяком случае, не Вексфорд.
— Раз уж у нас зашел такой разговор, — сказал Вексфорд, — в этом костюме ты выглядишь как этакий щеголеватый пастор — подобающий обитатель этого дома. Все дело в воротнике-стоечке.
— Да ладно, — ответил Берден раздраженно. — Ты это говоришь только потому, что я не выгляжу все время как парень, у которого на лбу написано «легавый». Бери свой стакан, пошли-ка. Тут народу как селедок в бочке.
Они прошли в комнату, которая могла служить былым хозяевам малой гостиной, кабинетом, комнатой для рукоделия или «будуаром». В углу булькал масляный обогреватель, который почти не давал тепла, зато наполнял комнату запахом.
— Посмотри на лед в моем стакане, — сказал Вексфорд. — Как игральные кости. Как их назвать? Кубики льда не скажешь, раз они такие округлые. Может, шарики льда?
— Никто не поймет, о чем речь. Лучше уж сказать «круглые кубики льда».
— Пожалуй, но здесь получается противоречие в терминологии, тогда уж…
Но Берден решительно перебил его.
— Пока ты был с этой дамочкой Гарленд, звонил Фриборн. Попал на меня. Сказал, что это просто цирк — содержать «комнату убийства» четыре недели после преступления — и заявил, что к концу недели нам нужно убраться из Танкред-Хауса.
— Да знаю. У меня с ним встреча на днях. Но кто это, интересно, называет ее «комнатой убийства»?
— Карен называет. И Гэрри — когда отвечают по телефону. Хуже того — я раз слышал, как Гэрри снял трубку и сказал: «Убойная слушает».
— Впрочем, неважно. Нам там больше делать нечего. Майк, я уже почти докопался. Пока больше ничего тебе не могу сказать, но мне осталось уяснить всего одну или две вещи. Не хватает только последнего звена…
Берден недоверчиво взглянул на Вексфорда:
— Ну а мне, прямо сказать, не хватает гораздо больше. Ты отдаешь себе отчет, что мы даже первого препятствия не преодолели — мы не знаем, как им удалось никем не замеченными скрыться с места преступления?
— Смотри. Дейзи позвонила в восемь двадцать две. С того момента, как те двое скрылись, прошло, по ее словам, пять-десять минут. Но ведь она не знает точно, и это, прямо скажем, довольно грубая оценка. Если все-таки прошло десять минут — а больше, думаю, не могло, они должны были выезжать в восемь двенадцать — на четыре минуты раньше Джоан Гарленд. Этой женщине я верю, Майк Как все помешанные на точности люди, она умеет определять время. Если она говорит, что уехала в восемь шестнадцать, значит, это и было в восемь шестнадцать.
— Но если те уезжали в восемь двенадцать, она должна была их видеть. В это время она как раз прохаживалась перед входом и пыталась заглянуть в окно столовой. Значит, Дейзи добралась до телефона скорее за пять минут, чем за десять, и они все же уехали позже. Скажем, в восемь семнадцать — восемь восемнадцать. В этом случае они ехали следом за Джоан Гарленд, и уместно предположить, что они ехали быстрее…
— Если они не поехали по короткой дороге.
— Тогда их заметил бы Габбитас. Пойми, Майк, если Габбитас как-то в этом замешан, в его интересах было бы сказать, что он видел преступников. Но он этого не говорит. А если он невиновен и говорит, что никого не встретил, значит, никого там и не было. Но давай вернемся к Джоан Гарленд. Подъехав к главным воротам, она должна была остановиться и выйти, чтобы их открыть, а выехав за ворота, снова остановиться, чтобы закрыть. Мыслимо ли, чтобы за всем этим ее не нагнала машина убийц, которая шла за ней по пятам?
— Можно поэкспериментировать.
— Я уже экспериментировал. Сегодня днем. Только у нас разрыв между выездом первой и второй машины был не две минуты, а три. Я ехал в первой, Барри во второй. Я держал скорость в тридцать-сорок миль в час, а Барри ехал с максимальной скоростью, которую позволяла дорога — сорок-пятьдесят, где-то и больше пятидесяти. Он нагнал меня, когда я во второй раз вышел из машины, чтобы закрыть ворота.
— А не могли они скрыться до появления Джоан?
— Это вряд ли. Она приехала в восемь одиннадцать. А Дейзи говорит, что они заметили в доме чье-то присутствие в одну-две минуты девятого. Если в восемь десять убийцы уже уехали, значит, у них было максимум десять минут на то, чтобы сходить на второй этаж, все там перевернуть, спуститься снова на первый, расстрелять четверых и унести ноги. В принципе, успеть можно, но только-только. Но если они уезжали по главной дороге, Джоан попалась бы им навстречу. А если по короткой, то, свернув на нее в семь или восемь минут девятого, они догнали бы Биб Мью, которая выехала из Танкред-хауса на велосипеде в без десяти восемь.
— По-твоему, выходит, такое невозможно, — задумчиво сказал Берден.
— А это и вправду невозможно. Если, конечно, они все не сговорились: Габбитас, Биб, Джоан Гарленд и убийцы, но уж это вовсе немыслимо. Итак, в промежутке от пяти до двадцати пяти минут девятого убийцы просто не могли бы скрыться, но при этом мы знаем, что им это удалось. Майк, мы все время строили предположения, основываясь на совершенно неубедительном свидетельстве — а именно на том, что убийцы будто бы приехали и уехали на машине. Или, во всяком случае, на каком-то транспортном средстве с мотором. Мы строим все свои расчеты на том, что у них были свои колеса. А может быть, нет?
Берден посмотрел на него в упор. В этот момент распахнулась дверь, и в комнату ввалилась шумная компания с тарелками — все искали, где бы усесться.
— А вот и ужин, — сказал Берден вместо ответа на свой вопрос, — пойдем, найдем чего-нибудь поесть.
— Да уж, хватит тут отсиживаться. Это нечестно по отношению к Сильвии.
— Ты это к тому, что гости должны толкаться и общаться, чтобы заслужить свой стакан газировки и пакет чипсов?
— Ну, вроде того.
Берден ухмыльнулся и взглянул на часы.
— Представляешь, уже десять. А у нас няня только до одиннадцати.
— Самое время сжевать по бутерброду, — ответил Вексфорд, вполне уверенный, что его любимого сорта бутербродов сегодня не предложат.
Разделываясь с порцией лосося под майонезом, инспектор поболтал с двумя-тремя коллегами Сильвии да с парочкой ее старинных друзей-одноклассников. В замечании Бердена о том, что каждый гость должен выполнить свою часть работы, конечно, была своя правда. Дора, как он успел заметить, поддерживала какой-то дружеский спор с отцом Нила. Но Вексфорд все время не упускал из виду Бердена, и лишь только школьные приятели Сильвии отправились за добавкой салата с курицей, тотчас двинулся в его сторону. Берден продолжил разговор точно с того самого места, на котором он прервался:
— Но они должны были на чем-то приехать.
— Ага, помнишь, как говорил Шерлок Холмс: когда все другие объяснения невозможны, нужно принять то, что осталось, сколь бы невероятно оно ни было.
— Но как они добрались туда без машины? Леса на мили вокруг.
— Через лес. Пешком. Это единственно возможное объяснение, Майк Сам подумай. На всех дорогах было, можно сказать, оживленное движение. По главному проезду сначала туда, потом обратно проезжает Джоан Гарленд. По короткой едет Биб Мью, затем Джон Габбитас. Но убийц это не волнует, потому что они удаляются без всякого риска — пешком. А почему нет? Разве они что-то тащили? Да ничего тяжелее
