Рэнсом быстро снял шапку. Острый неприятный запах слишком большого количества слишком сладкого дешевого одеколона образовывал невидимое облако вокруг девушки. Взглянув на пакет у него в руке, она обещающе улыбнулась:
– Но я могу сделать исключение для такого красавца, как вы.
Рэнсом сдержался и вежливо ответил:
– Благодарю вас, мисс...
– Нарцисса. – Она как будто нечаянно распахнула свой наряд, вероятно, предполагая, что его присутствие могло что-нибудь скрыть. – Вам нравится то, что вы видите?
Ему хотелось грубо отодвинуть ее с дороги и броситься разыскивать Анджелу. Но он собрал все свое самообладание, как бывало на войне, и с виноватым видом улыбнулся.
– Еще раз благодарю вас за приглашение, мисс Нарцисса, но я пришел сюда за своей женой.
Нарцисса запахнула пеньюар и туго завязала пояс.
– Оказывается, у этой шлюхи действительно есть муж, а я думала, что она обманывает. Пойдемте, я проведу вас к ним.
– Ты, дрянь такая, это моя брошка, ты украла ее у меня, – раздался женский голос сверху.
– Ты сама дала мне ее вчера вечером.
– Не ври...
Две обнаженные женские фигуры промелькнули в зале второго этажа. Дверь захлопнулась с такой силой, что затряслись все украшения, прикрепленные к лестнице.
– Немедленно впусти меня, – девица, оставшаяся снаружи, и колотила кулаками в дверь.
Не обращая внимания на скандал и крики, призывно вихляя бедрами, Нарцисса провела гостя через зал. Рэнсом следовал за ней, с ужасом представляя себе Анджелу в этой обстановке. Если она допустила к себе другого мужчину, он убьет обоих.
Нарцисса открыла дверь в кухню, и оттуда донесся аромат жареной курицы, напомнивший Рэнсому, что он давно уже ничего не ел. Нарцисса отошла в сторону, и он увидел Анджелу, склонившуюся над столом, со скалкой для теста в руках. Красивый мужчина, одетый в куртку из оленьей кожи, сидел на стуле рядом с ней.
– У вас получается прекрасный пирог, детка.
– Тете Джулии было бы приятно это услышать, она была уверена, что я никогда в совершенстве не овладею этим искусством.
Знакомый звук ее голоса доставил ему огромное удовольствие. Злость его исчезла, сменилась чувством облегчения. Она была жива и здорова. Он уже открыл рот, чтобы произнести ее имя.
И вдруг она резко выпрямилась, прижав руку к животу.
– О Боже!
– Что случилось, детка? – Мужчина вскочил со стула.
Рэнсом молча сделал один шаг вперед.
– Мне показалось, что он пошевелился. – В ее голосе слышалось благоговение.
– Что пошевелилось?
Анджела взяла мозолистую руку Шотландца и приложила ее к своему животу.
– Вы слышите?
Умиротворенное настроение покинуло Рэнсома, он почувствовал ревность и злость. Анджела сама приложила руку чужого мужчины к своему телу!
А чужой мужчина прикрыл глаза, прислушиваясь, потом виновато сказал:
– Я не слышу, как шевелится малыш.
Малыш? Для Рэнсома это был шок. Анджела была беременна?
– Хм – произнес он тихим сдавленным голосом, и она, услышав, тут же повернулась.
Радость озарила ее лицо. Типично женским жестом она правой рукой убрала со лба влажную прядь волос. От этого жеста у Рэнсома сжалось сердце, но он постарался не поддаваться своим чувствам. Перед его глазами была только рука чужого мужчины на ее животе. Кровавый туман почти ослепил его.
– Что, черт возьми, ты делаешь в этом публичном доме? – Его холодный тон заставил ее отойти от Шотландца.
– Рэнсом? – произнесла она, и в том, как звучало его имя, в ее хриплом голосе была обезоруживающая невинность. Она сделала шаг к нему. Беременность немного изменила ее фигуру, в ней появилась округлость, которую раньше он не замечал. Как давно она была беременна? Он смотрел на нее, в голове у него опять была только одна картина, как другой мужчина прикасается к ней.
И тогда всплыли старые подозрения. После первой ночи, проведенной с ней, он не видел доказательств ее невинности. Ребенок, который был у нее в чреве, был его ребенком? Или другого мужчины? Может быть, О'Брайон не напрасно так злился, когда они поженились?
Шотландец подошел, стал рядом с Анджелой и спросил:
– Это действительно твой муж, детка?
