документы, касающиеся учений, список членов экипажа этого 150-го, выяснить, кто давал команду на выезд.
– Сынок, – доверительно склонился к нему полковник. – Ты что, не понимаешь, куда ты лезешь?
– Я-то понимаю. Я понимаю, что надо бы хорошенько разобраться, что тут к чему в вашей части. Слишком много странных совпадений, – сказал он уж совсем лишнее.
Полковник побагровел:
– Ты учти, что сам себе шею свернешь. Что ты докажешь? Только то, что по случайному совпадению в районе учений, в то самое время, которое было определено приказом по части, бандиты устроили свою разборку. А наш танк, слава богу, их спугнул, вот и разбежались они по кустам. Все. Нам еще благодарность надо вынести, что мы не допустили стрельбы поблизости от особо охраняемого объекта, вторжение на который создало бы угрозу… И так далее, сам знаешь.
– Послушайте, у меня есть информация о том, что в танке с бортовым номером 150 в тот момент находились те, кому там находиться было не положено, вовсе не члены этого экипажа.
– Товарищ военный юрист, что это вы тут пытаетесь опорочить честных людей? Мало того, что вы раздуваете эпизод с Тишко по Керимбаеву, так теперь и эта небылица. Подумайте, старший лейтенант. Утро-то вечера мудренее… – заключил полковник.
Перекусив в офицерском кафе, а потом застряв по дороге в разговоре с одной из офицерских жен, совершенно не по адресу начавшей жаловаться ему на тяготы захолустной жизни, Алексей, к своей досаде, не скоро добрался до квартиры для приезжих, в которой ему надо было прихватить папку с бланками протоколов.
Дверь почему-то оказалась не заперта – в квартире прибиралась незнакомая девица, мало похожая на обычно замызганных уборщиц. “Видно, дочка какой-нибудь из них”, – машинально подумал Алексей.
Он уселся перебирать свои бумаги, пока девица лениво шаркала тряпкой по подоконнику.
– Я думаю, вы на сегодня свободны, здесь уже и так достаточно чисто, – уборщица начала раздражать Алексея, и он хотел побыстрее выпроводить ее, чтобы сосредоточиться на делах, еще раз понять, что же следовало из его разговора с начальником части, внезапно обернувшимся далеко не тем безобидным стариканом-батяней, каким его представлял себе Алексей.
Вместо ответа юная особа переместилась к письменному столу, не мигая, уставилась в глаза Алексею и принялась вытирать пепел вокруг банки из-под пива, служившей пепельницей в этой квартире. Барышня выглядела неоднозначно. Несмотря на трескучий мороз на улице и холод в квартире, эта знойная особа была в прозрачной обтягивающей блузочке, под которой, как не составляло труда убедиться Алексею, вовсе не оказалось никакого белья. К тому же она была в шлепанцах на босу ногу, из которых выглядывали розовые пяточки. “Нимфоманка какая-то. Все они здесь, что ли, чокнутые, в этой части?” – подумал он.
В глубокой задумчивости девица пораскачивала свой бюст перед носом Алексея и замерла в таком непонятом состоянии.
– Вы, видимо, дочка Марьи Степановны, – заполнил паузу Алексей, к счастью, вспомнивший, как звали ту безликую тетку, что вваливалась в квартиру по утрам и не столько убиралась, сколько пачкала все и вся своими грязными тряпками.
– Нет, я дочка… – начала девица и запнулась. “Господи, какая мне разница, чья она тут дочка, только бы поскорее выматывалась”, – уже с нескрываемой тоской посмотрел на нее Алексей, так и не привыкший к разудалым замашкам офицерских жен и дочерей, с энтузиазмом бросавшихся на всякого первого встречного. Иметь дела с этими скучающими гарнизонными дамочками он зарекся еще в первые месяцы своей службы. И сейчас, глядя на откровенно призывный вид девицы, Алексей с понятным содроганием припомнил жену одного майора, не удовлетворившуюся скоротечным флиртом, а устроившую целое светопреставление со вскрытием вен и прочими эксцентричными эскападами. Слава богу, майор оказался нормальным мужиком – после отправки супруги в госпиталь сам заявился к Алексею, распил вместе с ним положенную в таких случаях бутылочку да посоветовал никогда и ни при каких обстоятельствах не связываться с этими гарнизонными шлюхами, к разряду которых он критически причислил и свою драгоценную. Выяснилось, что случай с помпрокурора был еще не самым клиническим в послужном списке этой майорши – до того она пыталась вешаться из-за страстной любви к шоферу, двадцатилетнему парню, уволенному из рядов в соответствии с приказом. Отъезд дембеля на родину подкосил тридцатилетнюю красавицу…
Глянув на девицу с понятным раздражением, Нертов откровенно зевнул:
– Милая, повторяю еще раз: ты свободна. Гарнизон большой – поищи другой объект. Сочувствую, но мне не до этого. Дела!
Дальше произошло нечто, крайне озадачившее Алексея и еще раз заставившее его подумать о какой-то здешней аномалии. Оглянувшись на дверь, девица вдруг опрокинулась навзничь, прямо на письменный стол, сминая тощим задом все бумаги и протоколы.
– Чокнутая! – вскричал Алексей, пытаясь оторвать ее от стола, в края которого она впилась железной хваткой. От таких усилий застежка на груди особы лопнула, обнажив синюшную грудь. Алексей запихнул руку под задницу красотки, чтобы хотя бы вытянуть бумаги. Почувствовав его руку на своем мягком месте, девица с неподдельным испугом завизжала, а потом с несколько вопросительной интонацией выкрикнула: “Насилуют!"
– Насилуют! – сообщила она еще раз, уже погромче.
И тут дверь в квартиру распахнулась, и в нее в театральном гневе ввалились.., полковник-батяня и прапорщик Тишко. За их спинами подпрыгивали в любопытстве вахтерша и уборщица – понятые.
– Папочка!
– Деточка! Что он, негодяй, с тобою сделал? Все было расписано, как по нотам. Прямо-таки спектакль “Западня для прокурора”… Юная особа оказалась несовершеннолетней дочерью полковника. Алексей предстал коварным растлителем, обманом заманившим дитя в вышеуказанную квартиру и предпринявшим попытку его изнасилования.
– Что, Алексей Юрьевич, теперь делать будем? участливо осведомился полковник, накидывая свою необъятную шинель на плечи слегка засмущавшейся дочурки. – Полюбовно решим или ваших коллег вызывать? Состав, понимаете ли, налицо, девочка все подтвердит. Как там у вас в УК? Статьи 15, 117 и 120… Начнем перетирать вопрос? Или так решим? – батяня отчего-то заговорил по бандитским понятиям.
Алексею очень хотелось со всей силы въехать по лоснящемуся, расплывающемуся лицу полковника. Но слишком умело все было обставлено…
– Ну-ну, – пробормотал сухо Алексей. – Въезжаю. Давайте прямо: что вы от меня хотите?
– Вот это, сынок, другой разговор. Ты парень не дурак. Поэтому говорю по-простому: вали отсюда. И немедленно. Согласен? Я прокурору позвоню, скажу, что ты просто сорвался, нахамил командованию, а ты подтвердишь, покаешься. Гордыню-то свою успокой – тебе карьера нужна, жизнь нормальная. Думай…
Как ни гадко все складывалось, а полковник был прав. Лучше замять происшествие и отчаливать. Они выиграли. Следивший за выражением лица Алексея полковник тихо подсказал:
– Дело бы почитать… Пройтись, так сказать, отеческой рукой.
Алексей начал догадываться, что они – или один полковник? – явно переоценили его возможности. Они были убеждены в том, что он докопался до истины, а он, пинкертон армейский, на самом деле ничего еще не понял. Впрочем, теперь ему уже не составляло труда сделать вывод о том, что полковничек-то, батяня этот, был с душком, а Тишко, получалось, при нем и состоял. Ох, суки, а как удачно провели представление с Керимбаевым… Пришили ведь паренька, приговорили… Сидят тут в своей вотчинке, с бандитами дела ворочают… Полковник ведь взъерепенился именно после того, как Нертов стал въезжать в бандитскую разборку с танком! Да, тут бы стоило покопать…
Вновь угадав ход мыслей Алексея, полковник вкрадчиво произнес:
– Звездочки на погонах замерещились? Имя себе хочешь сделать? Давай-давай, со сто двадцатой статьей. “Петухом” тебе, милок, быть в тюряге зэки оч-чень любят таких нежных мальчиков, опустят тебя, глазом моргнуть не успеешь. А мог бы ведь нас послушать, сынок. Ствол тот – на Керимбаева. Танка ты в глаза не видел. Мало ли что кому померещилось. Кстати, у тебя тут твой двухгодичный срок заканчивается – и адью к мамочке и папочкой. У папочки-то, я в газетах читал, очень неплохое дельце, и сынка бы к нему пристроил. К чему бы тебе, молодому, в армейскую лямку впрягаться? Юристы-то сейчас на гражданке в большой цене…
