– А она ничего не имеет против ваших... э... гостей? – спросил Атертон.
– Но ей-то что за дело? Дом же не ее собственность. Он принадлежит одному очень богатому господину, который живет в огромном особняке в Чорливуде. Что для него наши деньги? Поэтому и плата за проживание здесь такая умеренная. Ему нужно только, чтобы покрывались расходы на содержание дома. Так мне сама Кэтрин говорила. А еще она сказала, что он приобрел это здание, чтобы вложить деньги в недвижимость, неважно в какую. Когда я впервые пришла сюда снять комнату, Кэтрин сказала, что место здесь спокойное и что хозяину безразлично, чем каждый из нас занимается, лишь бы не было неприятностей. И как видите, все тихо, – подчеркнула Мэнди. – Потому что, скажу вам откровенно, нам самим меньше всего нужны проблемы.
– Конечно, не нужны, – поддержал ее Слайдер. – Но давайте вернемся к Слотеру. Скажите, он давно здесь живет?
– О! Можно сказать, целую вечность. Так, я здесь уже три года, а он поселился еще раньше. Мы, выходит, сейчас тут главные старожилы. Но вообще, в этом доме жильцы часто сменяются: всегда кто-то приезжает, а кто-то уезжает. Некоторые останавливаются всего на несколько недель, и про них обычно трудно сказать, когда они бывают дома. Но вот мы с Морин, и еще Ким, его комната в внизу, мы тут уже порядочно. – Вы часто видитесь с мистером Слотером?
– Как сказать. Он целый день на работе и все такое, но мы здороваемся, когда встречаемся на лестнице. Несколько раз я была у него в комнате: заходила на чашку чая, да и просто поболтать. – Слайдеру ясно представилось, кто из них болтал. – Он ведь не из тех мужчин, что могут вдохновлять – вы понимаете, что я имею в виду, – но человек он неплохой.
– У него вообще-то есть друзья? – спросил Атертон. – Кто-нибудь приходит к нему?
– Скорее всего, нет. Не часто. – На ее лице появилось такое выражение, как будто ей нетерпелось сообщить нечто конфиденциальное. – Бывает, он снимет кого-нибудь и приведет к себе, но их ведь друзьями не назовешь.
– И часто ему удается найти партнера?
– Нет, не часто. Он же далеко не «мистер мира». А все как-то находит. Правда, я не видела, чтобы кто- то поднимался к нему второй раз. Но так оно всегда и бывает...
– А вчера вечером к нему кто-нибудь приходил? – как бы невзначай поинтересовался Слайдер.
Но женщина все равно насторожилась.
– Мне бы не хотелось обсуждать личную жизнь Ронни у него за спиной. Скажите лучше прямо, что он совершил?
– Дело в том, что мне неизвестно пока, совершил ли он что-то вообще. К сожалению, я не могу вдаваться в подробности. Но в данный момент меня больше всего заботит его алиби. А тот, кто был вчера с ним, мог бы подтвердить...
– Ну, тогда все в порядке, – успокоилась она. – Мне бы не хотелось, чтобы он пострадал по моей вине. Но если вы действительно хотите ему помочь, то я скажу. У него на самом деле был какой-то гость. Когда я выходила из ванной, они как раз поднимались по лестнице. Наша ванная комната находится на один лестничный пролет ниже, поэтому мы некоторое время шли вместе: я впереди, а они за мной. А около моей двери они меня обогнали.
– Вы не вспомните в котором часу это было?
– О, сейчас трудно сказать. Но наверно, этак в полдвенадцатого, а может, и без четверти двенадцать. За точность не могу поручиться.
– А как выглядел тот, другой человек?
– Я не успела к нему присмотреться. Помню только, что он был молодой и изящный. Ронни-то, вы знаете, какой из себя. Вот я и подумала, что ему повезло: снял где-то такого привлекательного парня.
– Как он был одет?
– Кто? А, тот другой? На нем была кожаная куртка с белым воротником и джинсы, кажется. Лицо я не рассмотрела, – добавила она, как бы предупреждая возможный вопрос.
– Когда мы поднимались по лестнице, то мне его почти не было видно из-за Ронни. При повторной встрече я бы его не узнала.
– Где Ронни мог его снять? – спросил Атертон.
– В каком-нибудь пабе, где тусуются голубые. Естественно, я никогда об этом не спрашивала. Знаю только, что он ходит в «Эрл Корт» на улице Коулхерн. Ну и конечно в «Билл» – это в Голландском парке, совсем недалеко от нас. Значит, либо там, либо там. Но точно я не могу сказать.
– Он часто проводит время вне дома?
– Я бы не сказала. Он ведь закрывает бар вечером не раньше одиннадцати. Значит, остаются только воскресенье и понедельник. Но в воскресенье он, как правило, сидит дома.
– Какие развлечения он все же предпочитает?
– Мне кажется, он вообще обходится без развлечений. Смотрит только телевизор у себя в комнате или музыку крутит. – Она скривила губы. – Джима Ривеса. Мне тут все слышно, если рядом не шумят. Комната Ронни как раз надо мной. Или еще Долли Партон. Я это «кантри» просто ненавижу. Тванг-тванг-тванг... – ошизеть можно!
– Он включал музыку вчера вечером? – спросил Слайдер.
– Включал. Да к тому же на полную катушку. Мне показалось, что там танцуют, потому что было слышно, как они шаркали ногами. Ну а потом... – Она вдруг замолкла и с опаской взглянула на Слайдера.
– Что потом? Продолжайте. Это может быть очень важно.
– Ну хорошо. Какое-то время они там отплясывали, горланили... короче, веселились, как могли. Потом
