– Такого убийства, боюсь, и в Чикаго еще не было. Мы обнаружили в рыбном баре расчлененное тело.
– Бр-р, просто жуть какая-то.
– Вот именно. Когда я смогу увидеть тебя сегодня?
– Вот именно, когда? – сказала Джоанна.
– Боюсь, мне не удастся вырваться до вечера, надо съездить в Саус-Эктон. Но ты, должно быть, здорово измоталась в дороге, – с печалью в голосе сказал Слайдер. – Спать, наверно, захочешь.
– Знаешь, у меня сейчас «самолетная болезнь» в самой тяжелой форме. Как бы я ни хотела, я не должна ложиться сегодня раньше обычного, иначе мне нелегко будет настроить свои биологические часы на местное время. Так что, когда сможешь, тогда и приходи.
– Я ждал этой фразы две недели.
Глава пятая
Кому какая доля
«Белая лошадь» хороша была тем, что туда можно было прийти в любое время дня. Прочих достоинств у этого заведения просто не имелось. Бар размещался во внушительных размеров здании на углу улицы – типичной постройки 30-ых годов. Весьма оригинальная по дизайну решетка отделяла его от какой-то конторы в виде большого зала без перегородок. Зал этот всегда бывал населен некой, еще неизвестной науке, безгласной разновидностью людей в костюмах массового пошива, чье жизненное предназначение оставалось загадкой. У некоторых из этих людей были переносные телефоны, другие не располагали такими телефонами, но не вызывало сомнения, что и те и другие находились на работе, иначе зачем было им бросать украдкой взгляд на дверь, когда она вдруг внезапно отворялась.
Слайдер все недоумевал, как могло случиться, что департамент полиции Шеферд-Буша разместили напротив бара «Уотни»? Это, поведал он Камерону, напоминало ему один забавный эпизод. Автобус с американскими туристами двигался по автомагистрали М4, и, когда они проехали Виндзор, один из пассажиров сказал своему соседу: «Как же их угораздило построить замок так близко к аэропорту?» Рассказав эту историю, Слайдер замолчал и печально посмотрел в свои полпинты «радлза», единственного из напитков, предлагавшихся в «Белой лошади», который по вкусу хоть как-то приближался к настоящему элю.
Фредди Камерон, в отличие от своего собеседника, был таким покладистым человеком, что качество питья его никак не волновало. Он только подвинул свою небольшую мягкую часть поближе к центру высокого сиденья у стойки и обратился к Слайдеру с вопросом:
– Почему это только у вас в лондонских барах есть такие штуки? Более неудачного изобретения я еще не встречал. На севере его бы просто не потерпели.
– Наша нижняя часть существенно отличается от ихней, – сказал Слайдер. Он заглянул в меню. – Хочешь сандвич?
– Нет, спасибо, я тороплюсь. К двум часам нужно успеть добраться в Харлесден, чтобы присутствовать на вскрытии в связи с этим ужасным убийством.
Слайдер, который уже предвкушал удовольствие, которое он получит от подогретого бутерброда с ветчиной, разом потерял аппетит.
– Кстати, что ты можешь сообщить мне о жертве преступления в баре? – спросил он. – Кроме того, конечно, что человека зверским образом разделили на части. Что поделать, каждому своя доля...
– Общение с Атертоном тебе явно не на пользу, – строго заметил Камерон. – Жертва убийства определяется как особа мужского пола; рост около пяти футов семи дюймов; худощавого телосложения – вес примерно десять стоунов; кожный покров желтоватого цвета; брюнет – если судить по волосам на теле, которых, кстати, очень мало; шрамов или каких-то других особых примет обнаружено не было.
– А возраст? – спросил Слайдер.
– Сначала, мне показалось, что ему было лет двадцать—двадцать пять. В пользу такого мнения говорило состояние кожи и мышечный тонус. Но сейчас я думаю, что он был старше. Судя по черепным швам, его возраст приближался к тридцати, но выглядел он, должно быть, моложе своих лет.
– Вы установили, отчего наступила смерть?
– Можно быть почти уверенным, что смертельным оказался удар сзади в область шеи, на уровне второго и третьего позвонков.
– Страшно забитый человек, – прошептал непроизвольно Слайдер. Правда, скорее вслух, чем про себя. Фредди молча перенес это.
– Смерть должна была наступить мгновенно, – уточнил он тем не менее. – Перелом позвоночника и разрыв спинного мозга. Позвонки сместились на три четверти диаметра. Удар профессиональный. Но кто знает, может, и случайно получилось.
– А резать тело стали уже потом?
– Да, и притом очень острым орудием, как я тебе уже говорил, – продолжал Фредди. – Я сделал дактилограмму единственного пальца, которым мы располагаем, и уже отправил ее тебе, хотя не уверен, что это существенно поможет следствию: глубокое прожаривание не улучшает качества образцов.
– Я уже получил ее, спасибо. Но я надеялся получить и фотографию убитого.
– Кто-то основательно поработал над головой, – мрачно отметил Камерон. – Скальп и лицевая часть полностью отделены от черепа, и тех небольших фрагментов, которые удалось обнаружить, явно недостаточно, чтобы восстановить облик потерпевшего. – То есть их нельзя никак соединить в одно целое?
– На кубики все порезано, – сказал Фредди. – Годится разве что как начинка для пастушьего пирога. Приятелю не оставили шансов быть опознанным. Скальп и кисти рук, как ты знаешь, вообще обнаружить не удалось. Глаз тоже нет. Зато нам достался полный комплект зубов. Хочешь получить заключение от Зубного духа?
