дочь, Кэтрин.
Ричард снова отвесил поклон, а девушка присела в низком реверансе. Толстый темный плащ с капюшоном плотно укутывал ее. Но, распрямившись, она повернулась к нему лицом и ярко блеснула глазами. И даже в темноте Ричард разглядел, что ей вряд ли было больше шестнадцати лет. А старик между тем продолжал:
– Ну кто же в торговле сукном не слышал о семействе Морлэндов? Так-так, вы только подумайте! Что ж, весьма приятно быть обязанным человеку, который, если можно так выразиться, из одного с тобой делового круга. Мне хотелось бы, сэр, отплатить вам какой-либо услугой, хотя я уж и не знаю, какой услугой может быть оплачено спасение человеческой жизни.
– Да ничего особенного, сэр, – смущенно ответил Ричард. – Но не позволите ли вы мне проводить вас? Я должен убедиться, что вы благополучно добрались до дома.
– Ну конечно же, сэр, конечно. Мы остановились в «Белом олене». А когда мы там окажемся, вы должны позволить нам, по крайней мере, угостить вас скромным ужином. Я был бы очень рад потолковать с вами, молодой человек. Морлэнд из Йорка, вот так чудеса!
Довольно захихикав, он взял свою дочь за руку и двинулся в путь. Ричард пристроился рядом с ними, все еще несколько смущенный. Он по-прежнему пытался уловить мелодию этого незнакомого акцента. Казалось забавным, что он дважды за один вечер услышал о городе Норвиче. А еще Ричард был совсем не прочь полюбоваться скромными глазками этой молодой особы, пока что внимательно изучавшими землю.
Беспорядки, которые назревали на юге, совершенно не ощущались на севере. Жизнь там продолжалась тихо-мирно, как это и было последние полвека, а то и больше. Вот почему, когда эти беспорядки в конце концов начались, северяне были потрясены сверх всякой меры. Началось это все в 1638 году, когда король, проводя свою политику принудительного введения в стране единообразной религии, приказал в Шотландии на богослужениях использовать англиканский молитвослов. Но Шотландия слишком долго исповедовала пресвитерианство, чтобы принять подобную мерзость. Шотландская ассамблея немедленно отвергла это распоряжение, и в начале 1639 года под командованием бывалого воина Лесли[16] стала собираться шотландская армия.
Эту новость привез в Морлэнд сам Эдмунд. Он нашел Мэри-Эстер в длинном зале, где она присматривала за первой в этом году уборкой. На очаге стояло большое ведро с золой от пшеничной соломы и еще одно, со свежей мочой. Все это смешивалось в нужных пропорциях, и получалось великолепное чистящее вещество. Стоял там также и небольшой горшок с квасцами, а другой – с мелом для побелки. Двое слуг растянули на полу турецкий ковер, который обычно покрывал длинный стол, и с помощью щеток прочищали его золой. Остальные слуги доводили до блеска столовое серебро и протирали картины. Сама же Мэри-Эстер буквально разрывалась на части, приглядывая за слугами, разговаривая с Хиро, которая заглянула в гости, и не упуская из вида маленького Эдуарда, норовящего то и дело сунуть руки, куда не следует. Лия упрямо вертелась поблизости, усиленно стараясь забрать ребенка, но Мэри-Эстер обожала своего Эдуарда, которому исполнилось уже три года, и он становился все забавнее. Ей также не хватало и присутствия Анны и Гетты, которые теперь проводили значительную часть дня за приготовлением уроков.
Когда появился Эдмунд, Эдуард немедленно побежал к нему, а Мэри-Эстер, повернувшись к мужу с любящей улыбкой, сказала:
– Ах, Эдмунд, я так рада, что ты пришел. Я вот никак не могу придумать, как бы нам очистить эти старые портреты от копоти… – и тут она смолкла, сообразив, что лицо мужа выглядело мрачнее обычного – Что такое? Эдмунд, что-то случилось, в чем дело?
– Король объявил о созыве ополчения в северных графствах. Я боюсь что это война.
Последнее слово упало свинцовой тяжестью во внезапно наступившей тишине Война с шотландцами, со старинным врагом. И хотя целых два поколения выросли в мире, унаследованная от предков память заставила кожу съежиться от страха. Именно на этот страх король и рассчитывал, объявляя созыв ополчения в северных графствах. Мэри-Эстер инстинктивно взглянула на Хиро, которая негромко сказала:
– А мои отец и мать, сэр?.. Эдмунд покачал головой.
– Я не знаю. Надеюсь, что их это не затронет, но находиться так близко от Эдинбурга, как они. Я молю Господа, чтобы не случилось так, что какому-нибудь Морлэнду придется сражаться с одним из Гамильтонов.
Мэри-Эстер затаила дыхание от раздражения и гнева. Как это в духе Эдмунда – такая вот бестактность! Гамильтоны и так окажутся в крайне затруднительном положении независимо от того, будут ли они сражаться или нет, и Хиро это прекрасно понимает Мэри-Эстер быстро спросила.
– А что же будет с Лисьим Холмом, сэр? Ведь если придут шотландцы, то они наверняка спустятся с Редсдейла.
– Да, это вероятнее всего, если только они не двинутся маршем по побережью. Тамошний управляющий – человек порядочный, и люди на Лисьем Холме не замедлят взяться за оружие, но я считаю, что в поместье должен быть кто-то из Морлэндов. Сам я туда поехать не могу, а поскольку Ричард и Амброз отсутствуют, то Мэри-Эстер в мгновение ока оказалась прямо перед ним.
– Эдмунд, о, только не Фрэнсис! Он же так молод! – закричала она. Эдмунд предостерегающе нахмурился – Ведь ему едва исполнилось восемнадцать!
– Мадам, – холодно произнес он, – решение уже принято. Если вас страшит опасность, то позвольте вам напомнить, что эта доля не минует никого из нас. Если придут шотландцы, то они нагрянут и сюда, и отражать их атаки будут именно наши люди.
С этими словами он повернулся и ушел, оставив их одних. Мэри-Эстер подхватила Эдуарда на руки и встревоженно посмотрела на Хиро, видя, что в молодой женщине отразились ее собственные мрачные предчувствия. В суровую годину войны каждый может потерять слишком многое.
В течение весны на севере царило беспокойство Шотландцы собрали огромную армию. Но хотя северяне и откликнулись на призыв короля и оставили свои поля, в сравнении с шотландцами их набралось совсем немного, да и те по большей части были вообще не вооружены и совсем не имели опытных офицеров. К лету король понял, что никакое сражение в такой ситуации невозможно, и был вынужден начать переговоры с шотландцами, чтобы выиграть время. Согласно Бервикскому мирному договору, подписанному 18 июня, обе армии распускались, а вопрос о молитвеннике передали на рассмотрение шотландской ассамблеи и парламента.
