— Ох! Я была уверена, что все выключила, — солгала Эстелл, невольно избегая правды и всех сопровождающих ее осложнений. Наблюдая, как он спешит обратно к плите, она отметила, что Стивен переоделся в джинсы и просторный хлопчатобумажный свитер, элегантно сидевшие на нем. — Я взгляну на картошку! Может быть, ее удастся спасти, — поспешно сказала она.
Но он уже поднял крышку кастрюли.
— Боюсь, и здесь уже не на что смотреть! — без обиняков сообщил он ей, отодвигаясь при ее приближении.
Покраснев от стыда, Эстелл была вынуждена отметить, что большая часть картошки разварилась. Она слила воду в раковину и вернулась к плите, стараясь не смотреть на Стивена, картинно развалившегося за столом. Уменьшив огонь, она подсушила кашицу в кастрюле, добавила кусочек масла и начала мять оставшиеся картофелины. Тишина оглушительно звенела у нее в ушах. Она переложила пюре в подогретую миску и с облегчением заметила, что оно было в меру густым.
Достав из духовки тушеное мясо, приготовленное миссис Уэрт, она поставила все на стол и почувствовала, что у нее слегка кружится голова и трясутся ноги. Смотреть на еду ни в малейшей степени не хотелось, хотя из кастрюли исходил соблазнительный аромат. Еще меньше радовала перспектива делить трапезу с сидящим против нее человеком, на лице которого появилось удовольствие, когда он наклонился вперед и начал накладывать еду.
— Вы знали Линдси? — неожиданно спросил он.
Она покачала головой. Ей вновь вспомнились слова профессора о том, что возвращение в Дан-Лэре для Стивена вдвойне тяжкое испытание.
— Роналд мне много о ней рассказывал. Кажется, она была каким-то особенным человеком.
— Да, Линдси и впрямь была особенной, — медленно проговорил он, и его глаза на мгновение затуманились. — Странным образом сейчас вы напомнили мне ее. Но если бы Линдси готовила эту морковь, она спалила бы дом дотла.
Эстелл почувствовала, что напряжение немного спало, ей даже удалось улыбнуться.
— Кажется, Роналд говорил, что миссис Уэрт запретила ей бывать на кухне. Но уверяю вас, подобное случилось со мной впервые.
— А как вы познакомились с Роналдом? — спросил он. — Я заметил, что иногда вы называете его профессором, но мне кажется, вы слишком молоды, чтобы быть одной из его студенток.
— Я была его студенткой, когда он преподавал в Лондоне, — ответила она, абстрагируясь от других воспоминаний, связанных с тем памятным годом. — Мне посчастливилось попасть в одну из его последних групп.
— Теперь вы меня заинтересовали, — пробормотал Стивен. Глаза его расширились в насмешливом удивлении. — Значит, вы входили в одну из этих
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — заметила Эстелл. — Он не тот человек, который может полностью уйти от дел, — такова его сущность!
— Вы пытаетесь сменить тему разговора? — спросил Стивен, лениво улыбаясь. — И все же замечу, что вы выделяетесь и на фоне немногих отобранных Роналдом. Мне кажется, что любые ошибки, допущенные при наших испытаниях, не должны подействовать на вас удручающе.
— Я бы не хотела обсуждать эту тему, — тихо проговорила она и сделала вид, что полностью поглощена едой, с ужасом чувствуя, что эротическое возбуждение внутри нее разгорается все сильнее.
Шок может привести к страшным вещам, но, к счастью, огромное потрясение, которое она испытала, не лишило ее полностью разума.
— Мне кажется, я должен ввести вас в курс дела, хотя многого о предстоящих испытаниях не расскажешь, — сказал он после некоторой паузы. — Но я не уверен, что смогу сосредоточиться на этом в данный момент. — Произнося эту фразу, он взглянул на Эстелл, и на какой-то миг она прочла в прикрытых тяжелыми веками глазах вспышку насмешливого признания; потом он устало отвел взгляд, и ее уверенность испарилась.
— Это вполне естественно, — заметила она, поднимаясь, чтобы убрать посуду. — У вас был очень трудный день, поэтому отложим все до завтра. — Еще не закончив эту фразу, она поняла, что совершает ошибку. — Есть фрукты, если хотите, добавила она поспешно, чтобы сгладить двусмысленность предыдущего высказывания. — Я сделаю кофе.
— Да, просто кофе — было бы хорошо! — сказал он и в изнеможении откинулся в кресле, с трудом следя за ее движениями. — Итак, мимо вашего внимания не прошло, что у меня сегодня был очень трудный день, не так ли?
Стальные нотки в его голосе заставили Эстелл застыть в дурном предчувствии.
— Роналд сказал, что вы впервые приехали в Дан-Лэре после смерти его жены, — пояснила она без выражения.
— И это все? — спросил он с неприкрытым вызовом.
Эстелл выключила чайник, стараясь выиграть время и справиться с раздражением, неожиданно вспыхнувшим в ней. Скорее всего, он просто спрашивал, все ли это, о чем упоминал Роналд, думала она, чувствуя себя страшно униженной тем, что он мог забыть ту страсть, которую они некогда испытали. Но впечатление, что он играет с ней в кошки-мышки, не покидало ее.
Не в силах больше сдерживаться, она повернулась с твердым намерением прямо взглянуть ему в лицо. Голова Стивена была откинута назад, глаза закрыты. Не выражение усталости на его лице погасило ее раздражение, а глубокое страдание, с которым эта усталость была смешана.
— Он сказал, что вы очень любили ее, — добавила она и, отвернувшись, занялась приготовлением кофе.
Роналд также упоминал о смерти его отца, с тоской подумала она, чувствуя, что и в ней вновь оживают когда-то почти непереносимые страдания. Прошло шесть долгих лет с тех пор, как умер ее любимый отец, но вопреки утверждениям о том, что время лечит, у нее порой останавливалось дыхание от чувства непоправимой утраты. Выражение на лице Стивена Вентворта не оставляло сомнений, что он испытывает нечто подобное.
— Да, я любил Линдси, — произнес он, выпрямляясь, когда она подала ему кофе. — Было бы трудно не любить ее, — пояснил он с все еще затуманенными глазами.
Эстелл была уверена, что не только Линдси занимает его невеселые мысли. Она допила кофе и встала.
— Мне нужно написать пару писем, — сказала она, подходя к моечной машине и складывая в нее посуду, — поэтому я сейчас уберу все это…
— Предоставьте это мне. Вы и так потратили много времени на мое обслуживание.
— Я бы это так не назвала, — запротестовала Эстелл. — Да и вид у вас такой… словно вы долго не протянете.
Он встретился с ней взглядом, и на его губах вновь заиграла ленивая тревожащая улыбка.
— Занимайтесь письмами, Эстелл. Внешность обманчива, — пробормотал он. — У этого парня такие резервы жизненных сил, о которых вы даже не подозреваете!
Эти слова словно рассекли ее на две части. И только отрешенная и не потерявшая рассудка половина Эстелл восприняла их, вежливо пожелала спокойной ночи и заставила свои налитые свинцом конечности вывести ее из кухни.
Только закрыв дверь спальни, она пришла в себя и, дрожа как от озноба, прислонилась к стене. Не может быть, чтобы его последнее замечание было случайным совпадением. О, ей были хорошо известны эти скрытые резервы, которые позволяли ему в ту памятную ночь снова и снова заниматься любовью с ней!
— Это невозможно! — простонал он в один из моментов неистово-страстной ночи, когда ненасытная жажда наслаждения вновь вспыхнула в них. — Что ты со мной делаешь?
И хотя Эстелл была неискушенной в вопросах секса, она инстинктивно поняла, что происходившее между ней и прекрасным незнакомцем было невероятным.
Она потрясла головой, словно отгоняя наваждение, и неверными шагами направилась к кровати.
