– Вина? – сказала она так, как будто никогда раньше не слышала этого слова.
Петер улыбнулся, чувствуя себя победителем. Если эта распутница рассчитывает, что я буду выполнять каждое ее желание, то она ошибается.
На самом деле он не хотел никакого вина. Но последнее слово должно остаться за ним, иначе потом хлопот не оберешься. Черт побери, как только она поднимала на него свои колдовские глазищи, все его тело напрягалось, а член приходил в состояние полной боевой готовности.
– Ну что ж, вина так вина.
Илона безмятежно улыбнулась, спуская длинные ноги с кровати, и встала, выпятив нахально торчащие грудки.
Петер поспешно отвел взгляд, чтобы избежать искушения. Она закинула за спину волосы, обнажив точеную шею, и зашагала нагишом по комнате.
Он следил за возлюбленной издали, завидуя ее естественности. Почему же его так смущает собственное возбуждение? Черт возьми, да она наверняка привыкла видеть мужчин в таком состоянии.
И он поспешил из спальни вслед за своей мучительницей.
Илона стояла на кухне, безуспешно пытаясь вытащить пробку из узкого горлышка бутылки. Она так старалась, что даже ее округлые ягодицы напряглись.
Петер подошел к ней сзади, обнял и начал ласкать ее грудь. Сначала она испуганно ахнула, потом часто задышала.
– Подожди, Петер, – шепнула она дрожащим голосом, хотя соски ее буквально пронзали его ладони.
И он решил «уступить» ей, переключившись на живот и бедра.
– Петер! – вскрикнула она, когда он неумолимо приблизился к своей конечной цели.
– Что?
Она вздохнула, затем вздрогнула.
– Бесстыдник…
При этих словах возбуждение Петера усилилось. К тому же ее стройное тело было таким горячим и податливым – оно уже начинало содрогаться в его руках.
– Ты не открыла бутылку, – напомнил он.
– Я… я не могу, – едва прошептала она, – когда ты так делаешь…
– И все-таки попробуй.
Она снова была в его власти, и это ощущение опьяняло Петера лучше всякого монастырского вина. В конце концов, она поставила бутылку на стол и безвольно опустила руки.
– Нет, Петер, – возразила она слабеющим голосом, когда он принудил ее, не оборачиваясь, расставить ноги.
– Да, Илона, – сказал он ей прямо в ухо, радуясь, что, выходя из спальни, проявил предусмотрительность. Если бы он не взял с собой презерватив, то сейчас уже не смог бы остановиться.
Он почувствовал, как она сначала напряглась, а затем безропотно подчинилась его воле. Да, ради этого стоило родиться на свет!
Он распластал ее руки по столу и резко вошел в нее сзади.
Чудесно! Кажется, так овладевают своими многочисленными женами восточные владыки?
Да, в этом что-то есть, думал Петер, проникая все глубже и глубже. Мужчина нагоняет убегающую женщину и подчиняет ее своей власти. Никаких отвлекающих ласк, смущающих взглядов. Физическое слияние – в самом его чистом, первозданном виде. Наслаждение ради наслаждения…
Он понял, что именно этого и хотел от Илоны – покорной неподвижности.
И вдруг… все переменилось. Высвободив руки, она коснулась его ягодиц.
– Дорогой, – прошептала она нежно, растроганно. – О, дорогой мой.
Дорогой мой… Эти слова прозвучали в его ушах поистине райской музыкой. Знала бы она, как мечтал он услышать их из ее уст!
Потрясенный, Петер на мгновение замер. Но она продолжала двигаться, идти навстречу ему… Он уткнулся лицом ей в шею, отчаянно пытаясь остановить. Тщетно! Не удалось ему заглушить и собственные жалкие стоны.
Как он ни старался, все попытки перехватить инициативу не принесли результата! Каким-то образом ей удалось впустить его в себя еще глубже, и он застонал, почти закричал в тисках подступающего экстаза.
Оргазм пронзил их тела, словно удар электрического тока, но Петер еще долго не отпускал Илону, наслаждаясь последними минутами угасающей страсти.
– Фантастика, – наконец прохрипел он. И повторил еще раз: – Фантастика!
– Я старалась доставить тебе удовольствие, мой господин, – сказала она, выпрямляясь. – Чего еще ты желал бы этой ночью?
– Всего. Но сначала – передышка. Буду ждать тебя в спальне с вином и сыром. И, пожалуйста, не утруждай себя одеванием. Мы еще не закончили, верно?
