— Понимай, как хочешь, — раздраженно ответила она, жалея, что не проигнорировала его вопрос и просто не вышла из комнаты.
— Ты ведь обтирала это обнаженное тело прошлой ночью, — напомнил он.
Патрисия еще больше покраснела.
— Это совсем другое дело, — бросила она.
— Правда? Интересно… Полагаю, я не смог бы так легко сделать подобное для тебя. Ты обмыла меня всего? Мне нравилось? — Неожиданно у него появился блеск в глазах. — Боже мой, неужели я возбудился? Ведь, правда?
— У мужчин во сне часто бывает эрекция, — сухо сказала она. — Это ничего не значит.
— Тогда почему ты боишься увидеть меня голым сейчас?
— У тебя гипертрофированное представление о твоих мужских достоинствах. Я думала о твоем вероятном смущении, а не о себе.
— Меня нагота не смущает. — Джо откинул одеяло и резко встал, но покачнулся в сторону и был вынужден сесть на постель. — Черт возьми, ты права. Я похож на желе. — Он насмешливо скривил губы. — Как насчет того, чтобы подставить плечо и отвести меня в ванную?
— Предлагаю тебе чуть посидеть, отдохнуть, а затем попытаться встать снова. Уверена, скоро ты сможешь полностью встать на ноги, потому что ты сильный и крепкий. — С этими словами Патрисия удалилась из комнаты.
Она горела от злости и обиды. Кем этот тип себя считает, постоянно рисуясь перед ней? В нем живет сущий дьявол, постоянно дразнящий и искушающий ее.
Спустившись по лестнице, она направилась на кухню, на ходу собираясь с мыслями и пытаясь унять разбушевавшиеся эмоции. Миссис Мэппл, к счастью, уже была в курсе событий и по просьбе хозяина занималась завтраком. Эта женщина прониклась искренним сочувствием и симпатией к гостю, болезнь которого разбудила в ней давно забытый материнский инстинкт. Она тут же приступила к готовке и так старалась, что блюда, приготовленные ею, могли бы украсить президентский стол. Еще накануне Джозеф покорил сердце этой дамы тем, что на протяжении всего ужина хвалил ее кулинарные таланты.
Патрисия хотела было раскрыть глаза миссис Мэппл на истинный характер и коварную сущность Джо, но передумала. Домоправительница была так счастлива поддержать нуждающегося в помощи гостя, что грех было ее расстраивать. Тем более что он, возможно, и так огорчит ее — не съест и половину тех блюд, которые она приготовила.
Патрисия решила заняться сменой постельного белья. Когда она вернулась в гостевую комнату со стопкой свежих накрахмаленных простыней, Джозеф сидел в кресле. Его волосы были влажные, значит, у него хватило сил принять ванну. Он выполнил лишь наполовину ее указания, надев только теплые фланелевые пижамные штаны, в то время как грудь оставалась обнаженной. Пять лет работы с Керисдоллом-старшим превратили Патрисию в опытную сестру милосердия. При ее природной интуиции и наблюдательности она с одного взгляда теперь могла оценить состояние Джозефа. Он казался очень утомленным, но она поняла, что кризис миновал. Мужчины вообще не умеют болеть: небольшой недуг вызывает панику, а в случае чего-то серьезного они просто теряются и превращаются в беспомощных младенцев.
Рассудок подсказывал Патрисии, что причина ее почти постоянного внутреннего беспокойства кроется не в госте, а в ней самой. Ее собственные желания таили опасность. Она смотрела на Джозефа такими жадными глазами, будто перед ней не больной человек, а лакомый для сластены кусок шоколадного торта!
Слава Богу, его глаза были закрыты. Кашлянув предупредительно пару раз, она решительно направилась к постели и стала менять белье. Чутье подсказывало, что он внимательно наблюдает за ней из-под приоткрытых век, и она пожалела, что ее волосы собраны в тугой узел на затылке, а не распущены и не закрывают лицо.
— Я вижу, что омовение несколько охладило твой пыл, — прокомментировала она молчаливое поведение пациента, закончив стелить простыни. — Это хорошо.
И она взялась за подушки, сначала поменяла наволочки, а потом с азартом стала взбивать их, давая выход скопившемуся в ней напряжению.
— Учти, я не потерплю ни фривольных выходок, ни глупых сексуальных притязаний, — предупредила Патрисия. — И оскорблений тоже. Питер по доброте душевной предложил мои услуги, что было достаточно глупо с его стороны. Но только на то время, пока ты будешь в беспамятстве, только. Если в тебе осталась хоть капля порядочности, ты не станешь делать отвратительных предложений и примешь как должное мой вынужденный уход за тобой. И хватит нелепых обвинений. Я собиралась выйти замуж за Майкла не из-за денег и за Питера не из-за его богатства.
— Я начинаю думать, что ты действительно веришь во всю эту чепуху, — со вздохом произнес Джозеф. — Ты обманываешься, но сейчас у меня нет сил, чтобы спорить с тобой. Дай мне время. Сейчас, когда судьба вновь свела нас вместе, я не собираюсь отступаться от тебя и позволить тебе вступить в брак с Керисдоллом. Мне он слишком дорог, — мрачно хихикнув, прибавил он.
Не веря своим ушам, Патрисия горько рассмеялась.
— Тебе дорог Питер, но ты пытаешься соблазнить его невесту! — возмущенно воскликнула она. Точно так же ты поступил с твоим другом Майклом! Ты просто маньяк!
Нет, ей нельзя разрывать помолвку с Питером сейчас, пока не уехал Джо. Если она допустит это, ей не спастись. Ни за что!
— Мне кажется, ты пытаешься свалить все с больной головы на здоровую, — растягивая слова, произнес Джозеф. — О, ты воистину мастерица искушения. Да, душ очень помог мне, и благодаря ему у меня кое-что прояснилось в памяти. У тебя дивные ласковые руки, милая, и губы тоже, правда ведь? — иронично спросил он.
Ей стало нестерпимо стыдно, и она залилась краской.
— Ты просто отвратителен, — сказала она, надеясь, что Джо истолкует ее румянец как смущение.
— Вот, значит, как ты собираешься вести игру, — протянул он. — Как невинная и неиспорченная девушка, классическая девственница из классических мелодрам. Очень предсказуемо, но не очень предусмотрительно с твоей стороны. Ты выбрала не того человека, милая. Питер старше меня на добрых пятнадцать лет, но он не такой выносливый, как я. Ты долго упражнялась в обольщении и очень преуспела в этом, но настанет момент, когда тебе захочется получить результат — наконец познать мужчину. Со мной ты получишь все необходимое, и тебе не придется засматриваться на Джерри и ему подобных ловеласов.
Услышав последнюю фразу, Патрисия застыла на месте. Ей хотелось, чтобы в ее душе всколыхнулась неприязнь к нему, но вместо этого… Против ее воли ей вдруг представилось, как они с Джозефом занимаются любовью. О Боже…
— Тебе когда-нибудь говорили о том, что ты очень опасный человек? — с упреком в голосе спросила она.
— С тех пор как я стал миллионером, нет.
Она изумленно посмотрела на него. Вот, оказывается, в чем кроется причина его гнусных обвинений и грязных домыслов! Он стал нестерпимо циничным, особенно в отношении женщин. Возможно, его упреки носили обобщенный характер, а не персональный. Она была для него олицетворением всех грехов всей женской половины человечества. Но понять его поведение вовсе не значит простить.
— Мне жаль тебя, — произнесла она. — Ты запутался в системе ценностей. Думаешь, что женщинам нужен только секс и деньги, но это неправда. Многие ценят прежде всего доброту и нежность, не говоря уже о таком старомодном понятии, как любовь. Без этих трех вещей деньги и секс превратят все отношения между мужчиной и женщиной в продажную акробатику в постели. Тебе нравится наш откровенный разговор? Хорошо, тогда слушай дальше. Мне казалось, что я когда-то любила и хотела тебя, как сумасшедшая. Да, к несчастью, это желание осталось во мне, я ничего не могу с ним поделать. Ты до сих пор вызываешь во мне вожделение. Но я не люблю тебя и не поеду с тобой, сколько бы денег ты мне ни предлагал. Я ясно выражаюсь?
— Абсолютно. Ты говоришь о ценностях, но не применяешь эту систему к себе. Ты считаешь
