неё нужен был хотя бы плохонький, но суперкомпьютер. Мои друзья не могли потянуть такое дело, но им очень понравилось, что с помощью имплантанта длиной в шестьдесят миллиметров, шириной в пятнадцать и толщиной в восемь, со сложной электронной начинкой, спутникового телефона, больших наручных часов и базового компьютера можно заставить любого крутого бандюгана сделать паинькой. Как я уже говорил, идея найти способ, как утихомирить некоторых деятелей, считавшими себя самыми крутыми, принадлежала Дьякону, а я лишь воплотил её в 'металле'. Это было несложно сделать в наше время. Некоторые 'жучки' были тогда чуть ли не в сто раз меньше.
Сначала я планировал надевать на шею мула ошейник, но потом отказался от этого. Такое 'украшение' сразу же вызвало бы множество подозрений. То ли дело имплантант 'вставленный' в тело. Уже одно то, что в твоё тело вшили мину, снабженную ещё и тремя капсулами с ядом, сразу же действовало на крутого отрезвляюще. Сам по себе имплантант был всего лишь исполнительным устройством, связанным с часами и спутниковым телефоном. Потеря отдельно часов или телефона, снабженных чувствительными микрофонами и радиопередатчиками ещё не убивала мула, а вот потеря обоих устройств тут же инициировала взрыв мины и башку снесло бы напрочь, но такого ни разу не произошло. К врачам было тоже бесполезно обращаться, ведь мина была на боевом взводе и любая попытка извлечь её из тела, тут же приводила к взрыву. Часы и телефон фиксировали все разговоры мула, а компьютерная программа их анализировала и подавала сигнал на пульт управления, где постоянно дежурило десять операторов.
Как только мул забывался и начинал угрожать кому-либо или нести ещё какую околесицу, тут же срабатывал вибратор в часах и раздавался телефонный звонок. Оператор делал мулу строгое внушение и тот умолкал. А куда тому было деваться? Одну капсулу с ядом приводили в действие ещё в центре подготовки мулов и поэтому он хорошо знал, какую боль будет испытывать, если ему не сделают инъекцию антидота. Ну, а если её не сделают в течении восьми часов, то он просто загнётся от яда в следующие час, полтора. Так что не было ни одного случая, чтобы мул стал экспериментировать с электронной 'уздечкой' и вот почему. Психология крутых, включая полных отморозков, не так уж и сложна. Они очень любят мучить и издеваться над беззащитными людьми, но при этом страсть как не любят, когда точно так же относятся к ним самим. Процентов восемьдесят наших клиентов, когда их подвергали превентивной экзекуции ядом, не только обсыкались, но и обсирались, хотя боль не была такой уж сильной.
Когда нам стало ясно, что мы можем превращать людей в мулов, Дьякон первым посмеялся над этим, а я и вовсе разразился длиннейшей речью, сплошь состоящей из ненормативной лексики, стоило только Айболиту заикнуться об этом и вот почему. В девятьсот десятом году люди ведь ничего не знали о системах электронного контроля и слежения, как и о спутниковых телефонах. Они и о спутниках ничего не знали, ведь все запуски ракет производились только тогда, когда рядом с космодромом 'Кавиана' не проходили корабли, да их туда в эти дни и не пропускала наша военная эскадра. Ну, а рассказывать об этом мы никому не собирались и потому все усилия нашего специального подразделения были сосредоточены только на том, чтобы обеспечить наших разведчиков, а мы в этом плане опережали буквально все страны Европы вместе взятые, спецснаряжением.
Вот тут-то мы, наконец, и дали волю своей фантазии, поскольку хорошо знали, что требуется разведчику. Каких только жучков и крохотных телекамер мы не изготовили и куда только их не вставляли. Уже через какой-то год ими были нашпигованы буквально все правительственные здания и штабы нашего противника. Спереть из кабинеты коронованной особы любимый письменный прибор, заменив его на подделку и потом вернуть оригинал, оснащённый 'долгоиграющим' жучком на место, считалось банальным. Наши парни, занимавшиеся техническими операциями, умудрялись вставлять крохотные телекамеры в любимые ордена наших 'ньюсмейкеров' и естественно в каждой столице имелся центр электронной разведки. Ни о чём подобном наш противник даже не догадывался и, вообще, наши разведчики работали в краю непуганых лохов, что в конечном счёте и предопределило все наши дальнейшие успехи в войне.
Россия, особенно Санкт-Петербург, в то время буквально кишела шпионами Англии, Германии, Франции и других государств. Все они были выявлены задолго до нашего прибытия в прошлое, а тех, которых в Россию направили в связи с изменением хода истории удалось вычислить нашим контрразведчиками и они стали одним из важнейших элементов большой игры. Злейшими врагами России в то время были, по нисходящей: Великобритания, Османская империя, Франция, Австро-Венгрия, Германия и даже Китай, почти весь мир, если брать во внимание колонии, не говоря уже о всяческой мелкой, но вредной шелупони вроде Дании, Голландии и Бельгии. Швеция также не пылала добрыми чувствами к России. Правительства и практически весь истеблишмент этих стран просто-таки люто ненавидели нашу страну и желали видеть её уничтоженной, разорванной в клочья, а русский народ истреблённым под корень. Поэтому каждая страна, как говорили в наше время, считали 'за положняк' иметь дюжину, другую шпионов в России и старались вредить ей чем только могли.
Как с внешними врагами, так и с врагами внутренними мы по большей части разобрались. Они все были взяты нами на карандаш, а некоторые даже, вот ведь какое несчастье, точнее самые опасные, умерли кто от инфаркта, кто ещё от чего. У России был только один единственный враг, которого мы не могли уничтожить — её государь император. Это был просто какой-то кошмар, а не царь и единственное, что хоть как-то нас с ним примиряло, это то, что он просто панически боялся Беркута. Тот как-то раз, когда Николашка снова понёс околесицу, то есть сказав да, на следующий день попытался отказаться подписывать какой-то документ, вполголоса сказал ему:
— Подписывай, иначе жить тебе и твоей Аликс останется ровно четверть часа, а чтобы не травмировать детей, вас обоих тут же заменят двойники. И не вздумай болтать об этом. Запомни, пока ты царь и пока не мешаешь нам строить от твоего имени Великую Россию, тебе ничто не угрожает, но при малейшем поползновении воспротивиться тому, что мы все делаем, ты труп. Твоя жена тоже.
Побледнев, государь император всё подписал и желчно спросил:
— Какой же я после этого царь?
Беркут улыбнулся и успокоил его:
— Вы прекрасный государь, ваше императорское величество. Вам просто нужно постоянно помнить, что мы ниспосланы вам свыше и оттого так настойчивы. Если вам вздумается взять и пройтись по городу одному, то даже в самом последнем кабаке, в который вы войдёте и объявите о себе, люди встанут и запоют 'Боже, царя храни'.
А ведь Николай в то время уже прекрасно знал, что у него есть двойник и даже был с ним знаком. Двойник царя, а это был наш друг, которому сделали пластическую операцию, разумеется, по кабакам не шастал, но бывало в народ хаживал. Тетешкал детишек, пробовал солёные огурцы на базаре и даже мог лихо накатить лафитчик водки. В тот же день, когда Беркут строго рыкнул на царя, тому специально показали двойника царицы и хотя он не подал виду, в самообладании ему было не отказать, всё же перепугался, но жене не стал ни о чём рассказывать. Нельзя сказать, что он был слабохарактерным человеком, иногда он проявлял просто редкостное упрямство, но каким же непостоянным был этот человек, совершенно неспособный управлять такой огромной империей. Зато он был примерным семьянином, а наши учёные-медики как раз к девятьсот десятому году наконец воплотили в жизнь одно из омолаживающих лекарственных средств валаров и после клинических испытаний стали применять его на практике. Результаты были весьма впечатляющими.
Николашка и Аликс всего за полгода сбросили больше, чем по десятку лет и царь, который малость ослаб по мужской части, сосредоточил всё своё внимание на жене. Однако, он всё же так и не перестал дурить. Однажды этот деятель ни о чём не думая, после того, как ему показали новое противотанковое орудие и снаряды, пробивающие броню толщиной в триста пятьдесят миллиметров, взял и в своём письме к кайзеру Вильгельму II написал: — 'Дорогой кузен Вилли, вчера мне было показано новое орудие. Хотя калибр его невелик, всего три с половиной вершка, оно с величайшей лёгкостью пробивает лист броневой стали толщиной в поларшина'. Ну, и кто он после этого? Ладно бы царь не знал, какие чувства испытывает к России его кузен Вилли, так ведь нет же, ему даже демонстрировали видеозаписи, переснятые на киноплёнку, где этот усатый таракан почём зря костерит и Россию, и царя и его любимую Аликс.
Вот и думай о нём после этого, что угодно, но ничего не поделаешь, мы не могли короновать на царствие цесаревича Алексея, тот был ещё слишком мал. Малыш между тем развивался прекрасно. Двое наших парней из того отряда боевых пловцов, которых представили царю и его генералам и адмиралам, коих вскоре с почётом сплавили на пенсию, по медицинским показателям стали донорами мальчика и это из их крови готовились для цесаревича медицинские препараты. Иногда специально в присутствии его
