невысокого мнения. У них имелось на Восточных островах несколько довольно больших городов, но без баронской магии. Ею или почти ею обладали одни только капитаны парусных галер. В чём она заключалась Леон не знал, но от восьмисот до тысячи двухсот человек на борту галеры были вполне довольны своей жизнью. Каждая галера была по сути дела фратрией, состоящей из весьма разношерстой публики, которая сплотилась вокруг какого-то клана. Только члены этого клана, а их насчитывалось семьдесят, восемьдесят человек, и ещё два, три десятка старшин имели право жить в отдельном кубрике с женой или подругой.
Естественно, что в таких условиях у мужиков часто случался сперматоксикоз, а поскольку посягнуть на жену или подругу корабельного старшины означало быть немедленно повешенным на рее, хозяева рек и морей не гнушались ни чем. В том числе и похищением девушек. Капитаны ничего этого даже в упор не замечали. Это ведь не гомики, которых они выбрасывали в море на корм сиренам, причём исключительно только пассивных. Морские торговцы сами были виноваты в том, что их не то что бы ненавидели, а просто не давали им и шага ступить по той земле к которой они причалили. Они сами когда-то настояли на том, что большие реки и моря это их вотчина и что на земле им вообще нечего делать.
Во всём остальном они были точно такие же люди, только с чуть ли не вдвое большим количеством проблем. С большей их частью я был знаком, так как их все можно было обрисовать всего одним словом — казарма. Мне нужно было добраться до города Малдекстра, а это быстрее всего и удобнее сделать путешествуя на галере, ведь даже с многочисленными остановками, связанными с погрузкой и разгрузкой товаров такое путешествие не займёт больше трёх месяцев. Отправься я в Малдекстру верхом на Сократе, у меня уйдёт на это не менее полугода. Свой обратный путь я также мог сократить до трёх месяцев, но уже поднимаясь вверх по другой реке. Если раньше я просто решил пойти по пути Колумба, то Леон сказал мне нечто такое, что заставляло меня двигаться именно на запад.
На востоке путь к Закрытому Изендеру осложняли рифы и скалы и только хозяева морей и рек знали проходы. На западе же они и вовсе не удалялись от берега больше, чем на пятнадцать лиг потому, что сильное течение могло подхватить галеру и утащить в Море Вечного Мрака. Именно там, где круглосуточно царила ночь, на линии экватора и находился остров Дворец Морской хозяйки. Якобы на нём грудами лежали все сокровища погибших кораблей, которые стащили туда её дочери — сирены. Вот туда-то мне и предстояло отправиться, хотя если честно, мне совершенно не хотелось встречаться с этим морским чудовищем с головой то ли ящера, то ли дракона, а ведь придётся, раз уж я ввязался в это дело.
Ворота, ведущие в порт, находились как раз напротив лестнице и я, ссадив девушку, её звали Фиолана, вручил ей корзинку, раскланялся, и, взяв Сократа за нарядную шелковую уздечку без удил, направился к ним. Ворота были заперты. Пока я шел к ним, известие о том, что какой-то рыцарь присмалил Гнейра Оллара, старшину гребцов с галеры 'Речной лис', вот даже как, значительно обогнало меня и когда я, легонько попинал ворота, кто-то хмуро спросил меня:
— Чего надо, разве не видишь, заперто?
— Вижу, потому и стучу, — ответил я, — мне нужно перебраться на внешний причал. Поэтому открой ворота и впусти меня. Ваша самая главная обязанность перевозить по рекам пассажиров и грузы. Или ты хочешь заявить на весь Большой Изендер, что хозяева морей и рек больше не намерены этим заниматься? Тем самым ты меня очень обрадуешь и я немедленно разнесу эту весть повсюду. Тогда максимум через год вы не сможете пристать ни к одному берегу.
Об этом я тоже узнал от Леона, который в конце концов отказался присоединиться к этим странным людям. За воротами послышалось громкое сопение и приглушенный шепот нескольких человек, усиленный магией моего шлема:
— Кормчий Стукар, это же бродячий рыцарь, а их шастает по пыли и грязи тысячи. Лучше не бросать вызов судьбе и впустить его.
— Впустить такого могущественного мага огня в порт? — Возмущённо зашипел кормчий — А если он подожжет галеры?
Кто-то третий недоумённо сказал:
— Так они же вроде бы не горят.
— Не горят, пока их не подожгли, — ответил кормчий.
Первый голос шепнул ещё тише:
— Если бы он этого хотел, то все галеры давно бы уже полыхали, кормчий. Давайте впустим его или хотя бы спросим, куда ему надо.
Через несколько секунд кормчий громко крикнул:
— Кто вы такой и куда вам надо?
Приободрившись, я громко и чуть ли не торжественно заявил:
— Я рыцарь-маг Диас дос-Трамон по прозвищу Аргенто Диабло и направляюсь на восток, в Малдекстру. Плата моя капитану той галеры, на борт которой я поднимусь вместе со своим конём будет настолько щедрой, что об этом станут слагать баллады.
Противно заскрежетал засов и ворота со скрипом открылись. За воротами собралось сотни четыре рассерженных торговцев и у всех на головах были различной формы магические шлемы, покрытые синей эмалью и самые разнообразные доспехи, также синие. В морских доспехах было невозможно утонуть, но вместе с тем они служили хорошей защитой от чуть ли не любого холодного магического оружия, а вот против моих огненных шаров оказались слабоваты. Из своего учебника магии я уже знал, что более всего магам воды помогает в работе жемчуг, который на Изендере в общем-то не редкость, вот только под водой ныряльщиков подстерегают такие хищные твари, что на одну поднятую со дна моря жемчужину приходится три съеденных ими ловца жемчуга.
Вот потому-то Джена так обрадовалась моему подарку. Он просто был дороже такого же количества бриллиантов раз в десять. Мне же нужно было нанять посудину таким образом, чтобы капитан, сгрузив на берег меня в Малдекстре, доплыл потом до морского порта Монтанего, дождался меня там и поднялся по реке Верде до Зелёного Междуречья. Там уже начались строительные работы. Об этом я узнал от мага Эстергала, получившего сообщение от друга с почтовым голубем. Причём совсем недавно, так что ещё один почтовый голубок вскоре полетит с письмом, которое я написал своим друзьям. Когда я показал Леону четыре оставшихся у меня ожерелья, для которых я изготовил футляры из морёного дуба и чёрной замши, тот чуть не свалился с коня. Джене я подарил ожерелье из очень крупного розового жемчуга и такие же серёжки. Оно очень смотрелось на её шейке.
Леон, а он был магом-кулинаром, как и Джена сразу же определил, что это магический жемчуг, то есть выращенный в Японии искусственно. Он сразу же ткнул пальцем в жемчужное даже не ожерелье, а колье, на котором на семи жемчужных дорожках мыском спускались к девичьим или женским грудям семь голубых грушевидных жемчужин и самая крупная была длиной в двадцать три миллиметра. Больше всего бывшего кока поразил их нежно-голубой цвет и он сразу же сказал, что это колье стоит добрых двух галер. Поскольку на меня смотрели не просто сердито, а с дикой ненавистью в налитых кровью глазах, я достал футляр, открыл его и громко сказал:
— Это не простой, а магический жемчуг, господа. Он достанется тому капитану, который отвезёт меня в Малдекстру и дальше.
Быстро закрыв футляр, я отправил его в магическую суму. Она подчинялась только мне и спереть его оттуда было невозможно даже в случае моей смерти. В каком-то смысле магия была намного надёжнее любого банка. Мне была интересна реакция этих водоплавающих господ и она последовала незамедлительно. Громко охнув, они удрали от ворот с такой скоростью, что я не угнался бы за ними и на Сократе, включи он пятую передачу. Да их бы гончие собаки не догнали или кто там ещё умеет бегать так же быстро. Убежали, однако, не все. Трое человек остались и один не смотря ни на что потребовал с меня десять декаров за въезд на территорию порта и тут же их получил. Ещё один взял Сократа под уздцы и быстрым шагом направился вперёд, к широкой деревянной перемычке, соединяющей два причала, посреди которой находился разводной мост длиной в сотню метров.
В километре от первого причала находился второй, поставленный на сваи, который был покороче, но зато гораздо шире. По сути дела это был деревянный остров длиной в три километра и шириной в два. Посреди него находились склады, а к его внешней стороне причаливали галеры, идущие вниз по реке. Как и во всём порту на нём тоже не было ни травинки, но зато имелся склад для фуража. Ещё за двадцать декаров для меня опустили разводной мост и я въехал на него, но протоку уже переплывало десятка два
