сочно-коричневого света, собрал с полсотни больших улиток на радость французам, а также исхитрился поймать здоровенную, метра три в длину, рогатую змею. Наверное ядовитую. Её мне пришлось слегка пристукнуть. Только после этого она согласилась смотаться в клубок. Всю живность я упаковал в мешки, пошитые из тонкой, но очень прочной наноткани и написал на них, что в каком лежит.
Самой последней моей добычей стала здоровенная, чёрная летучая мышь, которую я вытащил из дупла. Она даже не проснулась. Пока я изображал из себя Карла Линнея и траппера, в лесу стало светлее. Стоя рядом со скалой, я открыл ноутбук, включил его и как только на экране появилось изображение стелы с пиктограммами, стал в неё внимательно вглядываться и вскоре увидел всех тех, кто провожал меня на Изендер. Бодрым голосом я стал докладывать:
— Дамы и господа, я на Изендере. Черти меня занесли в какой-то дремучий лес и я вышел не из обычного камня перемещения, а из какой-то скалы, но с точно такими же или немного иными пиктограммами. Мне тут пришла в голову мысль, что местная растительность может послужить вам в качестве лекарственного сырья. В общем отойдите подальше от камня, я скоро стану её забрасывать к вам. Ещё я надёргал вам папоротников вместе с корнями. Вот они точно лекарственные растения. У них запах очень сильный и довольно приятный. Мне так же удалось наловить для зоологов жаб, улиток, которыми они питаются, а ещё я поймал рогатую змеюку и летучую размером с индюка. Их я заброшу к вам первыми. От скалы я пойду строго на север и не сверну до тех пор, пока не выйду на какую-нибудь дорогу или ещё к какому приметному месту. Всё, отбой, до связи, друзья.
Отчитавшись, я включил взглядом портал прохода и отправил на Землю всё, чем мне удалось разжиться на Изендере. Думаю, что зоологам будет интересно получить образцы внеземной флоры и фауны. Только после этого я пошел от скалы строго на север и часа через три стал подниматься вверх по пологому холму. За это время я отмахал километров восемь, не меньше. Когда я поднялся на холм, то очень обрадовался. На нём рос невероятно толстый дуб, а раз так, то он должен быть ещё и высоким. С другой стороны дуба, в самом низу, в нём имелось здоровенное дупло, но что самое приятное, немного ниже по склону я увидел родник и решил остаться здесь на недельку, чтобы заняться изучением магии.
Наконец-то я сбросил с плеч свой рюкзако! Боже, до чего же он стал тяжеленным. Дупло имело в глубину метра три и поднималось над землёй на полтора. Его ширина была все два метра, а высота под все семь. Сам же дуб имел диаметр не меньше двенадцати метров и просто роскошную крону. Через неё лишь местами было видно голубые зеркальца неба. Шагая через лес, я видел немало кабаньих следов, а потому о еде мог не беспокоиться. Попадались мне и медвежьи следы. Что же, медведь тоже хорошая еда, вот только есть его придётся очень долгою, а потому лучше ограничиться молодым подсвинком. Перед тем, как снять с себя оружие и юшмань, я примерно с час оглядывался вокруг и только тогда, когда понял, что в этом лесу кроме меня нет ни единой живой души, расстегнул пояс.
Вскоре я снял с себя большую часть одежды, но жилета снимать не стал. Аккуратно сложив всё в дупле, я оставил себе из оружия только 'Винторез', приведя его в боевое положение, и плазменный меч. Мне не терпелось посмотреть на то, что же это такое. Как только я включил эту штуковину, то понял, что её лучше никому не показывать. Плазменный клинок на минимуме имел в длину полтора метра и мог удлиниться до шести. Он издавал тихий шелест, но пробовать им рубить что-либо, я не стал и почти сразу же выключил. Спрятав это чудо-оружие от греха подальше, я забросил за спину 'Винторез', повесил на шею горжет с ноутбуком и причиндалами к нему, моток прочного репшнура, надел латные рукавицы, у которых имелись выдвижные когти, и полез вверх по стволу дуба, напоминающему стену.
В этом мне помогали шипы на ботфортах и когти. Жаль только, что я лез без страховки. Так ведь и сверзиться вниз можно. Только через двадцать с лишним метров мне попалась навстречу толстенная ветка и я сделал на ней перекур. Через два часа я добрался до вершины и убедился, что вокруг на несколько десятков километров раскинулся лес и никого, кроме орлов в небе, я не увидел. Покуковав на вершине дуба с полчаса, я стал спускаться вниз и проклял своё решение подняться наверх. Тем не менее мне всё же удалось не свернуть себе шею, но древолазанье я возненавидел. Зато когда я спустился на последнюю ветку, то очень обрадовался, так как увидел небольшое свинское семейство и без особых раздумий завалил подсвинка.
'Винторез', как выяснилось, стрелял очень тихо и было слышно лишь то, как с негромким клацаньем пуля была подана в ствол. Подсвинка я снял с первого же выстрела, после чего быстро спустился вниз и, вооружившись ножом выживания, пошел за своей добычей. Вот теперь я был полностью доволен и вскоре, натаскав наверх валежника, готовил себе шулюм из свинины. После сытного ужина я потренировал лёгкие путём надувания матраца, устроил себе удобное ложе, снял ботфорты и завалился на него с ноутбуком. После этого я семнадцать дней только тем и занимался, что изучал магию и учился работать с волшебными палочками, да ещё учился использовать все возможности своих магических латных перчаток.
Всего я изучил сто тридцать два заклинания и лишь треть из них можно было отнести к боевой магии воздуха и огня. Вот тут то и выяснилось, что они способны превратить латные перчатки в очень грозное оружие ближнего боя. Мой магический фальчион также обладал массой полезных свойств для боя с любым противником, но я не думаю, что местные бойцы были слабее меня. Скорее наоборот. Что же, значит мне нужно будет вести себя вежливо и не испытывать лишни раз судьбу. В лечебной магии я преуспел настолько, что даже рискнул рубануть себя ножом выживания по ноге и, тут же вооружившись розовым бастоно магиа, тут же одним заклинанием заставил кровь остановиться, вторым свёл края раны, а третьим и четвёртым исцелил её, да так, что даже шрама не осталось.
В процессе изучения этих заклинаний выяснилось, что на семьдесят процентов все магические заклинания не имеют никакого отношения к изендорскому языку. Он же, в свою очередь, оказался примерно тем самым языком, на котором мы разговаривали друг с другом в Легионе, чем бесили командиров-французов. Те требовали, чтобы говорили только по-французски, а поскольку в нашем взводе было полно испанцев и итальянцев, то я нахватался от них всех тех словечек, которые на поверку оказались почти изендорскими. В общем язык я тоже подучил и утром девятнадцатого дня снова пошел на север и выбирался из леса целую неделю. По пути я встретился с тремя громадными медведями, но не сразу, а по очереди и мы, немного подумав, решили не вступать друг с другом в конфликт.
На двадцать восьмой день я вышел из леса и не увидел тех гор, о которых мечтал. Зато я увидел большое озеро, вдоль берега которого куда-то шла дорога, а также весьма приметный валун на берегу. На дорогу я вышел уже под вечер и потому решил заночевать в лесу и уже утром решать, куда мне по ней идти, направо или налево, так как никаких указателей мне никто не поставил. Рано утром я уже подпирал спиной молодой дубок, росший возле дороги, за которым лежал на земле мой рюкзако. Ума не представляю, как я не зашвырнул его в озеро? Решение я принял такое, стоять здесь хоть до посинения, но обязательно дождаться первого же попавшегося всадника и сделать его пешеходом. Мне просто осточертело ходить пешком и я был готов к самым решительным действиям во имя свободы передвижения. Даже противозаконным и пусть мне хоть кто-то что-либо возразит.
Ждать причлось часа три и вскоре я услышал вдали приглушенный стук копыт и лошадиное всхрапывание. Микрофоны в шлеме и в самом деле были очень чувствительными, но я знал это и раньше. Покрытие дороги, плотный и ровный, песчанистый грейдер, было способно выдержать даже тяжелый грузовик и я не заметил на нём следов копыт или повозок. Вооружившись небольшой зрительной трубой, я увидел небольшую группу всадников. Их было шестеро. Трое явно молодые, не старше меня, рыцари в ламинарных полудоспехах, за ними ехали верхом ещё трое господ облачённых кто во что попало, похоже оруженосцы, а позади них скакали три навьюченные лошади.
Выйдя на середину дороги, я взял в правую руку корьё, а левую положил на рукоять взведённого арбалета с наложенным на него болтом. Всадники быстро приближались. Они уже заметили меня и явно были настороже. Вскоре они остановились метрах в тридцати от меня и взгляды всех шестерых были явно недоумёнными. Все шестеро на первый взгляд не казались опытными воинами, зато лошади у них были отличные. Рослые и очень мощные. Как раз для рыцарей. Сделав в их направлении несколько шагов, я громко крикнул:
— Господа, прошу вас уступить мне одну лошадь! Поверьте, я вам щедро заплачу за неё.
Рыцари не рассмеялись мне в ответ, но и не насупились слишком строго. Тот, который скакал посередине, крикнул:
— И какова будет ваша щедрая плата?
Сделав ещё несколько шагов, громко стукая тыльной стороной копья по дороге, я немедленно
