Марина Юденич
Сент-Женевьев-де-Буа
Светлой памяти моей бабушки Н. Д. Ю. посвящаю
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Лето в Париже — милая и уютная пора Его не портят частые дожди и очень жаркие дни, когда плавится асфальт и душно даже под зонтиками уличных кафе Сегодняшний день выдался жарким Прочувствовать этого он еще не успел — кондиционер в гостиничном номере работал на полную мощность и он ощущал себя скорее озябшим, нежели разморенным теплом летнего утра Окна его спальни выходили практически во двор американского посольства и отодвинув тяжелую вышитую гардину он некоторое время наблюдал за темнокожими рабочими, грузившими контейнеры с дипломатическим мусором в маленький грузовичок Им-то точно уже было жарко-с высоты шестого этажа хорошо различимы были взмокшие фирменные рубашки и даже струйки пота, бегущие по шоколадной коже лиц Да, жарким было уже и раннее утро Размышляя об этом, он с удовольствием принял прохладный душ и как раз вовремя, мелодичный звонок в дверь, оповестил о том, что доставлен заказанный с вечера завтрак Закутавшись в белый махровый халат украшенный гербом графа Де Крийон, бывшего хозяина знаменитого парижского дворца, ныне превращенного в не менее знаменитый отель, и на ходу растирая полотенцем влажные волосы он поспешил отворить дверь служащему отеля, вкатившему столик с завтраком. Они обменялись несколькими дежурными фразами, причем француз не преминул принести ему свои извинения по поводу несносной жары — он легко отмахнулся — в его машине хорошо, как и в номере работает кондиционер, француз почти искренне обрадовался и, получив приличные чаевые, почтительно удалился За завтраком он бегло просмотрел парижские утренние газеты, но больше внимания уделил телевизору, настроив его на российскую программу, впрочем ничего нового из нее не почерпнул — в Москве все было по-прежнему: падал рубль, ругались депутаты, кого-то взорвали в своем автомобиле — имя несчастного было ему незнакомым, и то, слава Богу! А вот горячие круассоны в Де Крийоне бы как всегда отменными — он с удовольствием воздал им должное, щедро сдабривая маслом и медом, и испытал даже некоторое сожаление, когда с завтраком было покончено Он любил завтракать в отелях Даже еще в ту пору своей советской молодости, когда о роскошных пятизвездочных отелях, сродни тому, который принимал его сейчас, ему не приходило в голову даже мечтать, он любил скромные многолюдные завтраки в небольших европейских гостиницах с неизменными горячими булочками, ароматным кофе, набором конфитюров и меда на столах и всевозможными копчеными, вареными и прочими необыкновенно вкусными закусками на « шведском столе», сочными баварскими сардельками и английской глазуньей с бэконом Тогда он обязательно позволял себе еще и бутылочку-другую холодного восхитительного пива, и это было верхом блаженства Теперь, допивая ледяной свежевыжатый грейпфрутовый сок, он только улыбнулся далеким « совковым» воспоминаниям и даже немного взгрустнул: прошлой первобытной радости теперь уже не ощутить, чтобы приятного не случилось в жизни. ' За что боролись… ', — философски подумал он и снова перешел в спальню — нужно было одеваться, машина, видимо уже ждала его у подъезда отеля Грядущий день был практически свободен — вчерашним ужином он поставил точку в деловой части визита, а возвращаться решил завтрашним утренним рейсом «Эр-Франс» Посему сегодня праздно оставался один на один с Парижем — и сознание этого настраивало его на легкий и беззаботный лад Впрочем вчера, возможно под воздействием двух рюмок настоящего разлитого по бутылкам в далеком 1923 году «Кальвадоса» в баре отеля, куда он заглянул уже глубокой ночью, он принял довольно неожиданное для себя решение «Кальвадос», конечно же был не причем: он был вовсе не пьян, скорее все дело было в музыке Пианист в баре оказался русским и, угадав соотечественника, среди нескольких горланящих сверх меры, подвыпивших американских пар и двух мрачных арабов, не сводящих с ярких американок круглых масляных глаз, вдруг заиграл Вертинского ' Вы ангорская кошечка, статуэтка японская, вы капризная девочка с синевой у очей, вы такая вся хрупкая, как игрушка саксонская… '.
Слова вспомнились ему сразу и дивно сплелись с мелодией, он готов был поспорить, что может допеть до конца, ни разу не сбившись. Это было удивительно-с той поры, когда он слышал этот мотив, прошло очень много лет.
Правда слушал он его в ту далекую пору очень часто — почти каждый день Бабушка, . на воспитание которой был он отдан лет в пять, а может и раньше, в кампании тогдашних своих подруг музицировала ежедневно и «черные веера», « ангорские кошечки» и « лиловые негры в притонах Сан-Франциско» были ему известны куда лучше, чем Золушки и гадкие утята Он выпил еще одну, возможно уже и лишнюю рюмку «Кальвадоса», выкурил «Монте-Кристо» и покидая бар, оставил на рояле стодолларовую купюру Музыкант благодарно улыбнулся ему грустной немного улыбкой и заиграл «Подмосковные вечера» ' Вот это уже напрасно, — рассеянно подумал он, поднимаясь в лифте на свой шестой этаж и вдруг решил, что завтра поедет на русское кладбище в предместье Парижа — Сент Женевьев Решение это действительно пришло вдруг Никогда ранее не был он на этом прославленном кладбище и ничего не связывало его с ним, кроме разве что того обстоятельства, что там нашли последний свой земной приют люди, творившие в той или иной степени историю его страны Но он не был сентиментален Однако, поднявшись к себе в номер и уже отходя ко сну он еще некоторое время размышлял о завтрашней поездке и еще более утвердился в решении ехать.
Утром вечерние фантазии, особенно пришедшие на не очень трезвую голову, как правило, не вызывают вчерашнего энтузиазма., если не представляются вовсе нелепыми и абсурдными. Такое — часто случалось и с ним. Но сегодня это было не так Он налил себе еще одну чашку уже остывшего кофе и с удовольствием прихлебывая ароматный напиток, задумался На кладбище ехать ему по-прежнему хотелось — это было вполне определенное ясное желание. Хотя до вчерашнего вечера он предполагал провести последний свободный день в Париже совсем иначе — как делал это обычно — пробежаться по хорошо знакомым магазинам, пополнив свой гардероб и приобретя необходимые подарки, потом, если погода будет тому соответствовать, безмятежно пошляться по улицам, оставив машину где-нибудь в тени деревьев, но неподалеку от маршрута прогулки, чтобы устав, можно было быстро вернуться в ее прохладный уютный салон, потом долго и со вкусом отобедать в « Гранд — Каскаде» — знаменитом парижском ресторане, который он любил с истовостью снобствующего туриста.
Варианты проведения вечера были различны — на этот случай в дальнем углу портмоне, чтобы не мельтешить перед глазами и не попасться под руку в неподобающий момент, хранилась визитка мерзкого весьма типа — Пети Бестермана, берущего на себя труд организации досуга состоятельных русскоговорящих господ в ночном Париже Впрочем, иногда он пускался и в свободное плавание и всякий раз приключения были легки и необременительны Все это можно было легко организовать еще и сейчас, но допивая кофе он остался верен принятому ночью решению Это было странно.
Водителя-серба, носящего французское имя Манэ — с ним он всегда работал, приезжая в Париж, решение патрона, пожалуй тоже слегка удивило, но разумеется, вида он не подал. Лишь коротко взглянул в зеркальце на пассажира чуть внимательнее и острее, нежели обычно. Однако, минута канула в вечность, и солидный « Мерседес» уже катил по запруженным машинами парижским магистралям, побиваясь к окраине столицы Бабушка его любила романсы Вертинского, но это было, пожалуй, самое достойное из ее песенного репертуара, далее следовали всевозможные «Танго сильнее смерти» и ' Шумит ночной Марсель в притоне «Трех бродяг» Под эту музыку и прошли его ранние детские годы Еще бабушка тайком от родителей читала ему дневники Вырубовой, зачем-то изданные в первые годы советской власти, стихи Надсона и Зинаиды Гиппиус, и еще каких-то авторов, имена которых он сейчас вспомнить не мог. Часто повторяла бабушка, что человек только тот, кто комильфо, подчеркивая, что цитата принадлежит раннему Тостому, из чего следовало, видимо, что более поздние убеждения графа она не разделяла При этом бабушка запросто назвала великого писателя — графом Львом Николаевичем, а императрицу Александру Федоровну, если речь вдруг заходила о доме Романовых — несчастной Алекс Из всего этого можно было сделать вывод. что бабушка его если и не принадлежала к царствующей династии, то уж непременно провела молодость свою в высшем Петербургском свете, будучи представленной ко двору, и накоротке знавшей его обитателей Все это было категорически не так — она родилась в маленьком провинциальном южнорусском городишке и никогда до замужества, а оно состоялось уже в ту пору, когда ни Романовых, ни их двора, ни Петербургского высшего общества, ни самого Санкт-Петербурга не было и в помине, его не покидала Правда, родилась она в семье местной технической интеллигенции, впрочем такое обозначение социального положения тогда
