из Толкового словаря русского языка и из Толкового словаря Даля.
Словарь русского языка был краток: «Дурак, а, м. (разг.), 1. Глупый человек, глупец.» У Даля информации было побольше: «ДУРАК м. дура ж. глупый человек, тупица, тупой, непонятливый, безрассудный. | Малоумный, безумный, юродивый. | Шут, промышляющий дурью, шутовством.»
А Большая Советская Энциклопедия вообще не имела такой статьи.
Иван Иванович отчитал последнюю пару лекций, перекусил в пирожковой на углу и поехал к Петру Петровичу на приём.
Пётр Петрович выслушал Ивана Ивановича внимательнейшим образом: всё – таки друзья со студенческих лет. И, мало того, что он выслушал подробный рассказ Ивана Ивановича, не перебивая, но и самолично измерил ему кровяное давление и температуру тела. Причём температура ушей была измерена весьма находчиво. Термометр Петр Петрович прикрепил к уху терпеливого Ивана Ивановича клейкой лентой. Записав всё на специальном бланке, Пётр Петрович дал Ивану Ивановичу направления на анализы:
– Вот, дорогой, – говорил Пётр Петрович, протягивая бланки направлений. – Будь внимателен. Кровь с восьми до десяти. Не завтракать! Анализы кала и мочи принесёшь в лабораторию в баночках.
– Я не знаю… – засмущался Иван Иванович. – У меня может не получиться с калом. Запор.
– Ты уж постарайся, брат, – развёл руками Пётр Петрович. – Дело серьёзное. Да я тебе слабительное выпишу. Примешь на ночь. А так всё у тебя в норме. Даже температура ушей. Что касается дурака, то я тут бессилен. Термин не научный. Если бы эта птица тебя дебилом обозвала или олигофреном, тогда другое дело. А то дурак. Несерьёзно. Да! Как твоя первая научная работа называлась?
– Русская цимонибия в лингвокультурогическом аспекте, – гордо ответил Иван Иванович.
– Вот видишь! Олигофрен такое не только не напишет, он такое не выговорит, – утешил Пётр Петрович друга.
– А как же мне… опровергнуть? – растерялся Иван Иванович.
– Ты к общественности обратись. Пусть коллеги по кафедре обращение в защиту подпишут. Или ещё что-нибудь. Это серьёзный выпад, Ваня. Это спускать на тормозах нельзя. Да! Ты в ФСБ зайди. Оставь заявление. Так и так – публичная клевета на отечественную науку.
– А вот это правильно! – согласился Иван Иванович. И уже через час сидел в кабинете дежурного офицера и подробно рассказывал о происшедшем.
– Это, гражданин профессор, хорошо, что Вы сразу к нам обратились, – сказал офицер, закончив составлять протокол, и пододвинув его Иван Ивановичу для подписи. – Это несомненно козни вражеских разведок, тянущих свои грязные лапы к самому святому и дорогому, что у нас есть – к интеллектуальному богатству страны.
– Но это же была птица, – уточнил Иван Иванович. – Существо, так сказать, неодушевлённое.
– Ох, уважаемый гражданин Иванов, – только вздохнул дежурный. – С кем нам приходится иметь дело? Нам приходится иметь дело с изощрённым противником, вооружённым суперсовременными технологиями. Судите сами. Не так давно полковнику элитной воинской части, дислоцированной в Подмосковье, явилась оранжевая корова в балетной пачке и предложила сексуальные услуги в обмен на секретные шифры. Правда, полковник устоял перед соблазном, и наутро сообщил о попытке вербовки. К сожалению, оперативные мероприятия результата не дали. Корова эта, как сквозь землю провалилась.
А Вы хотите нас птичкой удивить. И всё же заверяю Вас, Иван Иванович, что мы приложим все усилия, чтобы оградить Вас от гнусной клеветы и потока оскорблений. Уж, в этом будьте уверены.
После этого Иван Иванович забежал к Зав. Кафедрой профессору Фёдору Феоктистовичу Фуфину и попросил поставить его персональный вопрос на ближайшей заседании, намекнув, что правоохранительные органы в этом очень заинтересованы. Фёдор Феоктистович только понимающе кивнул и напомнил Ивану Ивановичу, что ближайшее заседание состоится буквально завтра в семнадцать часов, и что его вопрос будет внесён в повестку дня в часть «разное».
Радостный и возбуждённый вернулся Иван Иванович домой. Судя по всему, клеветники и интриганы в который раз уже потерпят сокрушительное поражение. И это не только радовало, но и вдохновляло.
– Что с тобой, Ванечка, – озабоченно спросила за ужином Людмила Петровна, жена и верная подруга. Ты на себя не похож.
– Потом, Люсенька, потом, – отмахнулся Иван Иванович, – Скажу только одно:
Их интриги обречены.
После этого Иван Иванович запел: «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг «и пошёл в ванную.
Прослулся Иван Иванович в настроении прекрасном. Успешно справился с анализами и отвёз их в лабораторию. Там в коридорчике столкнулся он с радостным Петром Петровичем.
– Иван Иваныч! – обрадовался Пётр Петрович. – Как дела?
– Всё просто замечательно. – Ответил Иван Иванович. – А у тебя как?
– Ещё лучше, – зашептал Пётр Петрович, схватив Ивана Ивановича за рукав, и отведя в сторонку. – Есть информация, что наша многолетняя работа будет удостоена Государственной премии.
– Поздравляю! – тоже прошептал Иван Иванович и оглянулся по сторонам. – А о чём работа? Ты мне не говорил ничего.
– Cекретная работа, – смутился Пётр Петрович. – Но сейчас уже можно.
Представляешь? Нам удалось доказать, что полноценный секс в 12, 3 раза полезней мастурбации.
– Грандиозно! – ахнул Иван Иванович. – По этому поводу и по рюмке не грех.
Приходите сегодня к нам. Посидим, обмоем.
– Обязательно, – заверил друга Пётр Петрович. – Правда, моя сегодня в оперу нацелилась. Но ты же знаешь – меня Бог слухом обидел. Я в этих филармониях засыпаю через пять минут. Так что… уломаю.
