рассказывать и даже показывать в ролях:
– Так я ж тебе и говорю! Куда ты вскочила-то? Короче, Гришка нам поведал, что недавно баба скончалась, жутко богатая, и была она украшена бантом.
– Какая баба? – спрыгнула снова с дивана Люся и затеребила бывшего возлюбленного. – Ну чего ты язык жуешь! Говори – как у нее имя, фамилия! Что еще там говорят про нее?
– А то и говорят! Бант этот не просто так прилепили, а вроде как он ведет в страшное прошлое! – выкатил глаза Таракашин и украдкой пнул кота.
– И чего же там страшного? – недоверчиво покосилась на него Люся.
– В общем, страшное, – упрямо наклонил голову тот. – Гришка, стервец, про то подробно не говорил, но…
– Как звали дамочку?
– Не, ну я тебе что, паспортный стол, что ли?! Гришка не называл, он только говорил, что у них уже когда-то подобное было. Несколько лет назад тоже дамочка скончалась с бантиком на шее. И ведь что интересно – тогда так и не удалось найти преступника. Ну и будто бы получается, что это маньяк орудует!
– Это что же, у маньяка приступы раз в несколько лет случаются? Странно как-то… – пожала плечами Люся. – А кто этим делом занимается?
– Откуда ж я знаю? Гришка ничего не говорил. Он только рассказал, а меня мужики сразу к тебе отправили. Дескать, беги и спроси, может, Гришке новое наказание придумать, чтоб совсем не завирался. Если что, так мы во внеурочное время соберемся для воспитательного процесса. Надо же мужика от вранья отучать, не мальчик уже!
Люся вскочила, потом снова села, посидела немного и снова вскочила. Новость не давала ей покоя, что-то надо было делать, куда-то бежать… А что и куда?
– Значит, так, Таракашин! Отправляйся к своему Гришке и подробно узнай: имена и фамилии обеих погибших, что про них известно и вообще все, что уже наша доблестная милиция нашла по этому делу. А теперь собирайся и вперед, мне некогда. Да носки не забудь!
Виктор Борисович уже влез в носки и теперь торопливо завязывал шнурки. На всякий случай он уточнил:
– А мужикам пока ничего не говорить? Тогда я к тебе завтра приду, ладно? Ты борщ-то хоть сваришь? А то я тебе – цветы, а ты меня даже чаем не угостила. Люсенька, и еще, если кто по поводу квартиры придет…
– Все! Цветы возьми! У нас во дворе снежная баба все никак растаять не может, так ты ей в руку воткни, она рада будет.
Еле вытолкав из дверей гостя, Люся принялась метаться по комнате. Надо было срочно рассказать все Василисе, а та куда-то уметелила. Еще надо было где-то найти одежду и деньги для посещения ресторана… Люся посмотрела на часы. Четыре. Надо, пожалуй, навестить зятя, у Ольги хоть одежду приличную взять можно. В самом деле – надо же выглядеть достойно!
Сколько лет Ольга жила с Володей, столько Люся никак не могла понять график его работы. Вот и сейчас – по всем временным показателям потенциальный зять должен был находиться на службе, ну хотя бы часов до шести, однако едва только Люся прикоснулась к звонку, как дверь мгновенно распахнулась.
– А, это вы, Людмила Ефимовна. Проходите быстрее, не отвлекайте, у нас занятия, – сверхделовито поприветствовал Володя и унесся в комнату.
– Всем слушать сюда! – раздался из гостиной его командный голос.
Люся стояла в прихожей и не знала, что делать. Брать без спросу Ольгины вещи ей казалось неудобным, а зять слишком занят – вероятно, снова занимается со своей студенткой. Она решила немного переждать, должна же быть у них какая-то перемена. Люся на цыпочках прошла на кухню и затихла, но вскоре из гостиной до нее стали доноситься непонятные звуки. Сидеть просто так больше не было сил, и незваная гостья потихоньку заглянула в двери. Хотела только одним глазком, но едва увидела «занятия», как прилипла к двери надолго.
Посреди комнаты стояли четыре стула, а на них восседали четыре молоденькие смазливые девчонки. Все как одна беременные! Перед ними павлином вышагивал Володя и нудил:
– На прошлом занятии ни одна из вас не показалась мне идеальной матерью. Ни одна! О чем вы думаете? Надеюсь, к сегодняшнему дню вы подготовились! Так, приготовились? Сейчас вы переносите стул с этого конца комнаты в другой. Давайте, я буду смотреть.
Беременные девчонки повскакали со своих мест, схватили по стулу и понеслись, гремя мебелью, на другой конец гостиной. Большие животы мешали, но будущие мамаши только добросовестно пыхтели.
– Стоп! Валя! Ты задавила мне ребенка! – резко захлопал в ладоши Володя. – Чего ты на живот стул положила? Теперь урод родится! Ира пока лучше всех себя подготовила.
Люся тряхнула головой. Так это что же, Володя из ученого переделался в акушера-гинеколога, так, что ли? С какой стати он ведет группу беременных дам? И зачем он заставляет их таскать стулья? Беременным как раз носить тяжести не рекомендуется. Девчонки, судя по животам, на самом последнем месяце, не дай бог что случится, что Володька делать будет? Роды принимать? И это замечание про урода… Разве так можно говорить с женщиной, которая носит малыша? А зять между тем изощрялся дальше:
– Вот, любезные мои, сейчас следующий экзамен. Я рассыпаю спички, а вы их подбираете. Аккуратно! Детей не придавите!
«Вот изверг», – метнулось в голове Люси. Она ждала, что хоть одна из девиц встанет на защиту собственного живота и откажется зря ползать по полу, но нет – все беременные послушно рухнули на пол и принялись корячиться, подбирая спички. И тут произошло страшное! Все случилось в доли секунды.
Одна из девчонок неловко потянулась за спичкой, живот у нее перекосился, раздался взрыв и… и девчонка осталась без живота.
